Синодальная редакция жития гласит, что Екатерина Александрийская была прекрасно наставлена в семи свободных искусствах. Однако это невозможно по определению: в житии говорится, что святая приняла мученическую смерть в 307 г. по Р. X., тогда как система образования, основанная на тривиуме и квадривиуме, укоренилась и стала классической не раньше VI – VII вв. Ученые Раннего Средневековья позаимствовали программу образования не у Цицерона или Квинтиллиана, а у карфагенского ритора Марциана Капеллы, который назвал семь свободных искусств в своей поэме «Бракосочетание Меркурия и Филологии» (н. V в.). Подобный анахронизм в синодальной редакции говорит, во-первых, об использовании латинского источника, во-вторых, о его средневековой датировке, и в-третьих, о силе влияния позднесредневековой легенды Катерины Бенинказа на более раннюю легенду Екатерины Александрийской.
Скакальская А.Б. Процесс Жанны д’Арк. Материалы инквизиционного процесса.
(Нижеследующее возможно будет понять, только ознакомившись с довольно большим текстом по ссылке.)
По сути, перед Бессоном стояла довольно интересная задача: передать мотив imitatio, о которой Скакальская ведёт речь в своей статье, средствами кинематографии, не выходя, тем не менее, за рамки изображения внутреннего конфликта Жанны.
Если рассматривать фильм Бессона именно с этой точки зрения, то станет понятен выбор им трактовки образа героини. По воле режиссёра мотив imitatio сохраняется, причём сохраняется в очень остроумном виде: его Жанна оглядывается не на собирательных древних Екатерин и Маргарит, а на собирательный же, хоть и безымянный образ женщины XXI столетия.
Действительно, если в реальной истории Жанна д’Арк стремилась подражать Катерине Бенинказа и Маргарите-Пелагию, ассоциируя их, соответственно, с Екатериной Александрийской и Маргаритой Антиохийской, и если при этом режиссёр, снимая фильм о внутреннем конфликте Жанны, хотел, тем не менее, сохранить мотив такого подражания, то у него не было иной возможности, кроме как явно уподобить Жанну кому-то, кого зритель мог бы узнать. Выбор у Бессона был невелик: современная женщина — единственный явно узнаваемый сегодня образ, которому может подражать в фильме Жанна без лишних смысловых нагрузок. И подобно тому, как образ Екатерины Александрийской оказывается анахроничен, обогащаясь чертами Катерины Бенинказа, анахроничным же оказывается и образ бессоновской Жанны, приобретая сходство с современной нам женщиной.
Кроме того, эта гипотеза прекрасно объясняет отсутствие указанных святых (заодно, кстати, и с архангелами) в видениях Жанны у Бессона — собственно, то отсутствие, которое не поддаётся никакому иному объяснению и, на первый взгляд, кажется иррациональной прихотью чудака-режиссёра.
И сверх всего перечисленного, фильм Бессона, таким образом, приобретает сходство со средневековыми произведениями искусства, которые стремились не воссоздать прошлое, но максимально актуализировать его. Фактически, для того, чтобы смотреть этот фильм адекватно, нужно обладать ментальностью человека средневековья и при этом жить в нашу эпоху. Вряд ли сегодня такие люди существуют, но спасибо хотя бы на том, что эта посылка при тщательном анализе вообще распознаётся.
В целом же, Бессон оказывается куда умнее и талантливее, чем можно заключить при поверхностном с ним знакомстве. Другой вопрос, насколько оправдана вся та пирамида смыслов, которую режиссёр воздвиг. Фильм-то всё-таки не о личности Жанны и уж тем более не о личности Жанны в историческом контексте, а о её внутреннем конфликте, которого в реальной истории, скорее всего, и не было. При такой постановке вопроса становится очень спорной ценность сохранения не только тонких деталей исторического образа, но и самого исторического образа как такового. Область внутреннего мира — область по определению фантастичная, и если рассматривать Жанну как просто человека страдающего и сомневающегося, мотив imitatio оказывается сугубо вторичным, не сказать бы излишним.
ЗЫ. Как вариант, я могла ошибиться во всём и постфактум увидеть то, что изначально в фильм ни в коем случае не закладывалось. Тем не менее, всё равно пересмотрю, и теперь уже даже с большей охотой. Для меня нет большой разницы между рациональным воплощением задуманного и бессознательными находками. Результат остаётся результатом, какими бы путями к этому результату художник ни шёл.
Если рассматривать фильм Бессона именно с этой точки зрения, то станет понятен выбор им трактовки образа героини. По воле режиссёра мотив imitatio сохраняется, причём сохраняется в очень остроумном виде: его Жанна оглядывается не на собирательных древних Екатерин и Маргарит, а на собирательный же, хоть и безымянный образ женщины XXI столетия.
Действительно, если в реальной истории Жанна д’Арк стремилась подражать Катерине Бенинказа и Маргарите-Пелагию, ассоциируя их, соответственно, с Екатериной Александрийской и Маргаритой Антиохийской, и если при этом режиссёр, снимая фильм о внутреннем конфликте Жанны, хотел, тем не менее, сохранить мотив такого подражания, то у него не было иной возможности, кроме как явно уподобить Жанну кому-то, кого зритель мог бы узнать. Выбор у Бессона был невелик: современная женщина — единственный явно узнаваемый сегодня образ, которому может подражать в фильме Жанна без лишних смысловых нагрузок. И подобно тому, как образ Екатерины Александрийской оказывается анахроничен, обогащаясь чертами Катерины Бенинказа, анахроничным же оказывается и образ бессоновской Жанны, приобретая сходство с современной нам женщиной.
Кроме того, эта гипотеза прекрасно объясняет отсутствие указанных святых (заодно, кстати, и с архангелами) в видениях Жанны у Бессона — собственно, то отсутствие, которое не поддаётся никакому иному объяснению и, на первый взгляд, кажется иррациональной прихотью чудака-режиссёра.
И сверх всего перечисленного, фильм Бессона, таким образом, приобретает сходство со средневековыми произведениями искусства, которые стремились не воссоздать прошлое, но максимально актуализировать его. Фактически, для того, чтобы смотреть этот фильм адекватно, нужно обладать ментальностью человека средневековья и при этом жить в нашу эпоху. Вряд ли сегодня такие люди существуют, но спасибо хотя бы на том, что эта посылка при тщательном анализе вообще распознаётся.
В целом же, Бессон оказывается куда умнее и талантливее, чем можно заключить при поверхностном с ним знакомстве. Другой вопрос, насколько оправдана вся та пирамида смыслов, которую режиссёр воздвиг. Фильм-то всё-таки не о личности Жанны и уж тем более не о личности Жанны в историческом контексте, а о её внутреннем конфликте, которого в реальной истории, скорее всего, и не было. При такой постановке вопроса становится очень спорной ценность сохранения не только тонких деталей исторического образа, но и самого исторического образа как такового. Область внутреннего мира — область по определению фантастичная, и если рассматривать Жанну как просто человека страдающего и сомневающегося, мотив imitatio оказывается сугубо вторичным, не сказать бы излишним.
ЗЫ. Как вариант, я могла ошибиться во всём и постфактум увидеть то, что изначально в фильм ни в коем случае не закладывалось. Тем не менее, всё равно пересмотрю, и теперь уже даже с большей охотой. Для меня нет большой разницы между рациональным воплощением задуманного и бессознательными находками. Результат остаётся результатом, какими бы путями к этому результату художник ни шёл.
7 комментариев:
Статья отличная, спасибо за ссылку.
Насчет фильма - не помню там мотива подражания в упор. Вот современный маникюр у крестьянок помню, а хоть какого-то акцента на подражании хоть Катерине, хоть современной женщине, хоть вообще кому-либо - совсем не.
По-моему, там все гораздо проще и это "все" лежит на поверхности, говорится почти всегда открытым текстом, и копать там глубоко не просто незачем, а просто некуда.
И тут мне кажется, что вы увидели то, что хотели увидеть (и это на удивление чудно перекликается с одним из основных акцентов самого фильма).
Ллой
2 Ллой
Видимо, я плохо пояснила в самом посте. В фильме, да, явно нигде и никак не говорится о том, что Жанна кому-то подражает. Но, как я уже говорила в предыдущем постинге, сам образ -- то, каким увидел его Бессон, то, каким он сделан Йовович -- выбивается из общего антуражного средневекового ряда. Жанна у Бессона -- это пусть и безумная малость, но современная нам женщина, и не узнать её как таковую невозможно.
И это заметно настолько явно, что сразу возникает вилка: либо Бессон безвкусен, раз решил скормить зрителю эклектическую поделку, либо у его трактовки образа был смысл. Поскольку я всегда стараюсь придерживаться презумпции хорошести, то естественным образом начала искать возможные объяснения бессоновской трактовке Жанны. И -- редкий, кстати, случай -- я нашла такое объяснение.
Если предположить, что Бессон подразумевал (пусть даже бессознательно) передачу мотива imitatio (в связи с чем показал этот мотив посредством приближения образа Жанны к современной нам женщине), то созданная им якобы эклектика становится вполне объяснимой, то есть мнимой, по сути. То есть получается, что это не эклектика, а вполне осмысленный набор символов, пусть и чрезмерно сложный для плохо подготовленного зрителя.
Тут, на самом деле, я готова объяснять часами, потому что тема, действительно, тонкая и сложная, и я вполне допускаю, что всё сказанное мной может прозвучать непонятно или вообще не так, как должно звучать.
По-моему, там все гораздо проще и это "все" лежит на поверхности, говорится почти всегда открытым текстом, и копать там глубоко не просто незачем, а просто некуда.
Да, возможно. Но тогда придётся принять без попыток опровержения и понимания, что Бессон -- дешёвка, а мне, при всей моей нелюбви к Бессону, такой вывод представляется чересчур опрометчивым. Я вообще не люблю подобных выводов "от балды", не разобравшись. Если я даже почти каждый грелочный рассказ на атомы разбирала, то уж фильм, который мне явно что-то доставил, совершенно точно предпочту сначала осмыслить и только потом судить.
>>Видимо, я плохо пояснила в самом посте.
Кажется, теперь дошло, о чем вы.
>>либо Бессон безвкусен, раз решил скормить зрителю эклектическую поделку, либо у его трактовки образа был смысл.
Как вариант - если он и видел в этом эклектику(кто знает, вдруг в его голове вся картина была цельной и все средневековье в сумме ему казалось куда более современным, чем нам, и на этом фоне Йовович не выделялась. Или он вообще не по этой части и ему было изначально с глубокой колокольни плевать на подобные нестыковки), то он мог оставить как есть ради Йовович, которая по его замыслу должна была сыграть далеко не святую, а психически не совсем адекватную девицу со взрывным характером.
Или ему нравилась Йовович - "Пятый элемент" тому доказательство))
>>Но тогда придётся принять без попыток опровержения и понимания, что Бессон -- дешёвка, а мне, при всей моей нелюбви к Бессону, такой вывод представляется чересчур опрометчивым.
Не буду переубеждать, потому что в данном случае мне до фонаря - дешевка Бессон или нет(хотя в виденных мной нескольких бессоновских фильмах я не помню его склонности глубоко прятать глубокие и невидимые смыслы под очевидным), мне было бы интереснее узнать, чем и что фильм-то доставил.
Ллой
2 Ллой
Глючит блоггер чота, редиска.
Что до Бессона, то по факту там, вообще, и банальное несварение желудка могло быть. Тут важен-то для меня лично результат, а уж как к нему пришли, сознательно или бессознательно, -- дело тридцать пятое. Если Бессон был настолько без ума от Йовович, что на волне этой неистовой страсти сварганил такое, что и сам, возможно, не понял, но о чём, тем не менее, надо в научных статьях читать, это прекрасно, ящитаю.
А фильм доставил хотя бы уже нестандартностью образа и, как я писала в комментах к последнему постингу, возможностью наблюдать эволюцию этого самого образа.
Жанна ведь чем, вообще, интересна? Она стала мифологической личностью задолго до прописки в историю. Легенды о ней слагали ещё при жизни, вот в чём штука-то. Соответственно, и мифологии вокруг неё наверчено очень много (как прямой лжи, в виде подлогов писем, которые она якобы писала, так и собственно мифов, самый распространённый из которых -- о её близком родстве с дофином).
Но проблема именно для мифотворчества заключается в том, что от истории Жанны осталось очень много письменных документов -- и её собственных писем, хоть и писанных под диктовку, и письменных свидетельств, и, наконец, практически полный свод документов обоих процессов, как обвинительного, так и реабилитационного. Пространство мифа, таким образом, существенно уменьшено, по сравнению с общим возможным пространством, что, вообще говоря, очень роднит Жанну с более современными нам историческими личностями. И здесь безумно интересно, как миф начинает выкручиваться и обеспечивать собственную жизнеспособность.
Так, например, упомянутый мною в комментах последнему постингу Флеминг, сохраняя общую агиографическую канву и интонацию, добавил, тем не менее, в житие Жанны мотив явно обнаруженного ею предательства (то есть либо добавил сам, в виде отсебятины, либо просто изрядно акцентировал внимание на одном из эпизодов, который был неинтересен для официальной исторической биографии). Это мы наблюдаем что? Это мы наблюдаем стремление сроднить её с Христом, по сути.
И то же самое стремление мы, кстати, видим у Бессона, причём выраженное уже очень явно: все голоса и видения Жанны ею же самой признаются частью её самой, что, по сути, ведёт к отождествлению её с высшей правосудной инстанцией, то есть в пределе с Христом. Кульминация фильма, таким образом, -- это разговор бога с самим собой: вот Жанна, вот её совесть в образе именно бога-отца, что характерно, и нет больше никаких посредников. И там вообще очень много аналогий с историей Христа.
То есть миф о Жанне стремится, с одной стороны, приблизить её к обычному человеку, а с другой -- отождествить её с Христом.
Ну, то есть любой вообще фильм о Жанне может доставить одним уже только анализом того, о чём в нём говорится, потому что миф о ней очень важен для европейской цивилизации (а для феминизма он вообще фундаментален).
Вот, как-то так.
>>Тут важен-то для меня лично результат, а уж как к нему пришли, сознательно или бессознательно, -- дело тридцать пятое.
Вот тут плюсану, результат важнее.
>>Кульминация фильма, таким образом, -- это разговор бога с самим собой: вот Жанна, вот её совесть в образе именно бога-отца, что характерно, и нет больше никаких посредников.
Что любопытно, именно этот момент я поняла прямо противоположным образом, мол, бога в бессоновской истории не было вообще, а были лишь галлюцинации, самооправдания, фанатизм и пр. одной экзальтированной девушки. И последняя исповедь - не разговор с богом, а разговор с собой, примирение с собой и переосмысление прошлого.
Ллой
2 Ллой
Ща протрезвею маленько -- отвечу. А то мы так поужинали ударно, что аж в глазах неодинаково.
2 Ллой
Что любопытно, именно этот момент я поняла прямо противоположным образом, мол, бога в бессоновской истории не было вообще
А это, строго говоря, одно и то же. Что его нету вообще, что человек сам для себя бог -- разницы никакой. Поэтому дискурс тут можно задать какой хошь. Факт, что Флеминг стал сокращать дистанцию между Жанной и Христом (эту тему я, скорее всего, просто вынесу в отдельный постинг, где рассмотрю, на чём именно поэтапно выстраивается аналогия). Ну, и поскольку Бессон свой фильм делал уже вслед за Флемингом (и обязательно был знаком с "Жанной" Флеминга), постольку же его фильм можно рассматривать как продолжение темы, заданной Флемингом.
Хотя возьми мы другой контекст, можно было бы с той же лёгкостью сказать, что Бессон подошёл к проблеме с атеистических позиций.
Отправить комментарий