Дорогое Мироздание, как всегда, бесконечно милосердное, подкинуло мне намедни задачку, сообщив, что не будет мне фотоаппарата, пока я эту задачку не разгрызу. И поставило меня раком в следующую ситуацию.
Ситуация. Я имею обязательства по отношению к N. Вследствие выполнения этих обязательств я вызываю бурную эмоциональную реакцию N и констатирую её. N спрашивает: «А на что ты рассчитывала?»
И тут у меня малость переклинивает, потому что этот вопрос равносилен вопросу: «Когда ж ты бросишь пить коньяк по утрам?» Иными словами, постороннего расчёта у меня не было в помине, я просто делала то, что диктовал мне набор обязательств. И все мои расчёты, таким образом, лежали в плоскости, очень далёкой от чьих бы то ни было эмоциональных реакций.
Интересно здесь то, что N спрашивает у меня, на что я рассчитывала, будучи прекрасно осведомлённым о причинах, по которым я поступаю известным образом. То есть по умолчанию N мало причин, он подразумевает, что, помимо причин, у меня непременно существует ещё и цель, причём эта цель заключается не в собственно исполнении обязанностей, что логично следует из причин, а в попытке манипулировать его, N, эмоциональным состоянием.
Иными словами, пока я выполняю свои обязанности, N ищет в моих действиях второй смысл.
Ситуация. Я имею обязательства по отношению к N. Вследствие выполнения этих обязательств я вызываю бурную эмоциональную реакцию N и констатирую её. N спрашивает: «А на что ты рассчитывала?»
И тут у меня малость переклинивает, потому что этот вопрос равносилен вопросу: «Когда ж ты бросишь пить коньяк по утрам?» Иными словами, постороннего расчёта у меня не было в помине, я просто делала то, что диктовал мне набор обязательств. И все мои расчёты, таким образом, лежали в плоскости, очень далёкой от чьих бы то ни было эмоциональных реакций.
Интересно здесь то, что N спрашивает у меня, на что я рассчитывала, будучи прекрасно осведомлённым о причинах, по которым я поступаю известным образом. То есть по умолчанию N мало причин, он подразумевает, что, помимо причин, у меня непременно существует ещё и цель, причём эта цель заключается не в собственно исполнении обязанностей, что логично следует из причин, а в попытке манипулировать его, N, эмоциональным состоянием.
Иными словами, пока я выполняю свои обязанности, N ищет в моих действиях второй смысл.
***
Дорогое Мироздание… а впрочем, что я, в самом деле.
Короче, есть люди, которые по умолчанию считают, что за их эмоциональное состояние всегда и безусловно ответственны другие. На этом основании они воспринимают динамику своего эмоционального состояния как результат чужой попытки манипулировать ими. Дорогое Мироздание, я правильно излагаю урок?
А теперь слушай сюда… учитель. Во-первых, спасибо тебе за то, что ты есть. И спасибо, что ты тычешь меня мордой в такие вещи, которые я сама, без наглядного примера, никогда не осмыслила бы — просто в голову бы не пришло над этим думать.
Во-вторых, я поняла, в чём на первый взгляд заключается твой урок: для того, чтобы поддерживать нормальные отношения, мне мало адекватно структурировать эти отношения и мало даже принимать их всерьёз. Мне нужно признать за собой право осознанно манипулировать чужим эмоциональным состоянием.
Однако едем дальше. Предположим, я признаю за собой это право. Предположим, я даже научусь это право реализовывать, и даже виртуозно. А вот теперь я тебе, Дорогое Мироздание, задам вопрос: что будут стоить мои слова, если хоть однажды они разойдутся с делом?
Молчишь. Правильно молчишь, потому что это и есть ответ, ибо массой обладает даже слово «ничего».
Но заметь: твои слова с делом не расходятся. Ты хочешь сообщить мне ноль — и сообщаешь ноль, и насрать тебе на моё эмоциональное состояние большую кучу.
Таким образом, ты само, дорогое Мироздание, смотришь на ситуацию совсем с другой точки зрения.
***
Следовательно, таки — не дождёшься. Да, я могу выписать тебе индульгенцию в том, что существует морально приемлемая возможность не отвечать за слова — фактом собственного отказа от аналогичной ответственности. Но ведь именно этого ты и ждёшь, правильно? Ждёшь, когда озвучивший принцип нарушит этот принцип сам и тем укажет тебе лёгкий путь к гештальту.
Нет. Гештальт ты будешь закрывать самостоятельно: через пьянки, гулянки, сопли, вопли, через бегство от себя и от меня, через плач во все жилетки, через миллионы букв и сотни тысяч страниц — до тех пор, пока не осмыслишь свою систему символов во всём её объёме и не применишь к ней принцип соответствия. После этого у тебя будут два пути: пересмотреть прежнюю систему символов и создать новую, более приемлемую, либо принять имеющуюся и осмысленно, всерьёз соответствовать ей.
В любом из вариантов ты всегда сможешь рассчитывать на помощь и поддержку с моей стороны, сколько бы лет ни прошло. В любом же из вариантов ты всегда сможешь рассчитывать на то, что, задав мне вопрос, обязательно получишь корректный ответ.
Однако пока ты играешь в жмурки, слов для тебя, ученик, у меня, учителя, нет. И, поскольку я не психотерапевт, лечить я тебя не буду. А на тот случай, если ты вдруг разобьёшь по дороге морду, я тебе уже давным-давно всё сказала.
***
Дорогое Мироздание, а вот теперь мне можно фотоаппарат?
Дорогое Мироздание… а впрочем, что я, в самом деле.
Короче, есть люди, которые по умолчанию считают, что за их эмоциональное состояние всегда и безусловно ответственны другие. На этом основании они воспринимают динамику своего эмоционального состояния как результат чужой попытки манипулировать ими. Дорогое Мироздание, я правильно излагаю урок?
А теперь слушай сюда… учитель. Во-первых, спасибо тебе за то, что ты есть. И спасибо, что ты тычешь меня мордой в такие вещи, которые я сама, без наглядного примера, никогда не осмыслила бы — просто в голову бы не пришло над этим думать.
Во-вторых, я поняла, в чём на первый взгляд заключается твой урок: для того, чтобы поддерживать нормальные отношения, мне мало адекватно структурировать эти отношения и мало даже принимать их всерьёз. Мне нужно признать за собой право осознанно манипулировать чужим эмоциональным состоянием.
Однако едем дальше. Предположим, я признаю за собой это право. Предположим, я даже научусь это право реализовывать, и даже виртуозно. А вот теперь я тебе, Дорогое Мироздание, задам вопрос: что будут стоить мои слова, если хоть однажды они разойдутся с делом?
Молчишь. Правильно молчишь, потому что это и есть ответ, ибо массой обладает даже слово «ничего».
Но заметь: твои слова с делом не расходятся. Ты хочешь сообщить мне ноль — и сообщаешь ноль, и насрать тебе на моё эмоциональное состояние большую кучу.
Таким образом, ты само, дорогое Мироздание, смотришь на ситуацию совсем с другой точки зрения.
***
Следовательно, таки — не дождёшься. Да, я могу выписать тебе индульгенцию в том, что существует морально приемлемая возможность не отвечать за слова — фактом собственного отказа от аналогичной ответственности. Но ведь именно этого ты и ждёшь, правильно? Ждёшь, когда озвучивший принцип нарушит этот принцип сам и тем укажет тебе лёгкий путь к гештальту.
Нет. Гештальт ты будешь закрывать самостоятельно: через пьянки, гулянки, сопли, вопли, через бегство от себя и от меня, через плач во все жилетки, через миллионы букв и сотни тысяч страниц — до тех пор, пока не осмыслишь свою систему символов во всём её объёме и не применишь к ней принцип соответствия. После этого у тебя будут два пути: пересмотреть прежнюю систему символов и создать новую, более приемлемую, либо принять имеющуюся и осмысленно, всерьёз соответствовать ей.
В любом из вариантов ты всегда сможешь рассчитывать на помощь и поддержку с моей стороны, сколько бы лет ни прошло. В любом же из вариантов ты всегда сможешь рассчитывать на то, что, задав мне вопрос, обязательно получишь корректный ответ.
Однако пока ты играешь в жмурки, слов для тебя, ученик, у меня, учителя, нет. И, поскольку я не психотерапевт, лечить я тебя не буду. А на тот случай, если ты вдруг разобьёшь по дороге морду, я тебе уже давным-давно всё сказала.
***
