«В Германии они сначала пришли за коммунистами, но я не сказал ничего, потому что не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем... Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться».

Мартин Нимёллер. «Когда они пришли…»

26 марта 2009 г.

Аффтар сжог

Короче, щас тут будет сто вагонов соплей.

Как всем давно и прекрасно известно, мои читатели делятся на три категории: партизаны, долбоёбы и те, кто косит под партизан из опасений показаться долбоёбом. Это, я ещё раз подчёркиваю, известно поголовно всем, хотя до сих пор ни разу не озвучивалось. Это сакральное интуитивное знание, дающееся всякому, кто хоть раз заглянул в мой блог.

Именно поэтому на большую часть своих постингов я могу ждать комментов до второго пришествия: партизаны молчат по жизни, долбоёбы меня на самом деле давным-давно не читают и поэтому физически ничего написать в комменты не могут, а остальные см. выше. И только если я напишу чего-нибудь прапалитику, меня, может, пара-другая граждан и откомментит.

Вот такая у меня заебись сетевая жизнь.

В связи с этим я нередко сижу и думаю:

а) может, я очень херово пишу и меня просто неинтересно читать?
б) может, я, тупо так, деградировала с того момента, как переселилась сюда из ЖЖ и со мной стало неинтересно общаться?
в) может, то, о чём я пишу (за исключением политики), просто нахуй никому не надо?
г) может, меня настолько неудобно комментить?
д) может, я оскорбила уже такую кучу народа, что пора самой себе воздвигать нерукотворный памятник хуя животворящего из говносрача с самой собой комментов на триста?
е) может, я вообще самой себе приснилась?

Нет, видите ли, я отлично понимаю, что для того, чтоб получать комменты, надо, во-первых, иметь аудиторию, которая будет знакома с тобой лично, а не по интернету, а во-вторых, пиариться. Постоянно подогревать интерес к своему, простигосподи, творчеству. Публиковать сериалы, причём не так, как я это делаю: начала и отложила на неопределённый срок, — а просто гнать, гнать и гнать, не переставая, с установкой на то, что у мыслящего человека в груде шлака слиток золота раньше или позже появится обязательно — просто по закону больших чисел. Публиковать отрывки из рукописей или, чем чёрт не шутит, вообще выкладывать рукописи по главам — отличная, со всех сторон обкатанная практика. Рассказывать, как продвигаются дела по таким-то и таким-то темам, даже если опубликовать что-то полноценное пока ещё не получается. Да, я это всё прекрасно понимаю. Но есть обстоятельство, о котором я страшно стесняюсь говорить — как раз по причине этого самого обстоятельства. Я очень скромный человек. И чтобы, например, написать всё то, что я сейчас пишу, мне надо дойти как минимум до ручки.

Если вы не верите, что я скромный человек, то вот вам факт: я только один раз (прописью, по буквам: всего однажды) прямо попросила (и то в привате) высказаться об одном моём сочинении (и то в обмен на аналогичную услугу, причём постфактум). Один раз, повторяю, и исключительно в порядке равноценного воздаяния за труд. Сравните с перманентным нытьём на тему «Ну, почитай, ну, выскажись», которое доносится отовсюду, откуда только можно.

Самое смешное, что даже и в этот единственный раз мне не повезло: не до того было человеку. Однако же, поскольку отсутствие реакции — тоже реакция, я, соответственно, сделала вывод: мною написан отстой не стоящий критики. Не заслужила.

А что ещё прикажете думать?

Понимаете, единственный вывод, который я делаю, когда не вижу никакой обратной связи — ни в виде комментариев, ни в виде переноса обсуждений на другую площадку, ни в виде рецензии, ни в каком-либо ином виде — это: не заслужила.

Да, соответственно, выходит, что дура, которая написала какую-нибудь херню на букву «жопа» и получила реакцию, сочинила более достойный опус, чем я, даже если я написала стопицот афоризмов в одном флаконе, и каждый — чистый клад. Но это просто к слову.

Вы думаете, почему я с пренебрежением отзываюсь о тех, кто воспринимает в штыки отрицательную критику в адрес своих сочинений? Люди, если вы этого не понимаете, значит, вас на моём месте не стояло даже отдалённо. С тех самых пор, как я завела блог — ещё в ЖЖ — все слова в мой адрес ограничивались критикой моей личности. Исключение — Остапенко, низкий ей за то поклон. Все остальные делились на две категории: одни говорили, какая я умная и какие все вокруг идиоты, а другие неоригинально лаялись, состязаясь друг с другом в лексическом бессилии. Редко-редко когда удавалось обсудить собственно тему.

И все четыре года — вы вдумайтесь хоть на минутку! — я чувствую себя стоеросовой дубиной, не достойной чужого внимания. Ну, просто потому что каждый пишущий человек воплощается в своих сочинениях, и если о его сочинениях молчат, это значит, что молчат о нём самом.

И даже сейчас, когда я это всё сейчас пишу, у меня вертится мысль, что, наверное, публиковать это всё не стоит, что надо быть скромнее и что я вообще несправедлива, потому что уж один-то коммент на десяток постингов да приходит. Пиздец, да? Я же вижу, на самом деле, лучше любого прочего «меру, степень, глубину». Вижу, что сооружаемое мною с лёгкостью неимоверной, по ходу дела, из-под задницы, в перерывах между чаем, кофе и потанцуем, а иногда и на столь нетверёзую голову, что вспомнить страшно, — для многих прочих даже не планка по причине её немыслимой верхотуры. Но это всё, видите ли, очень слабое утешение, потому что это из серии «он так тонко пошутил, что без микроскопа не разглядишь». Я привыкла доверять читателю — а что ещё делать-то? И если читатель молчит — значит, сиди, сука, и не выёбывайся…

Но с другой стороны, я отлично вижу и другое. Я вижу, например, что люди, которые на словах поддерживают вот такую позицию: читатель всегда прав, и когда молчит, тоже прав, не выёбывайся, — на деле выёбываются только в путь. И так, и этак, и как только не. И прилагают все усилия, чтобы их заметили, оценили, прокомментировали — что угодно, лишь бы не оказаться в вакууме.

А я не могу прилагать усилия, мне противно. Я могу так: или тупо молчать, или просить открытым текстом. Я не умею прикидываться шлангом и чего-то там пиарно исподтишка извлекать, ибо «да будет “да” его “да”, а “нет” — “нет”».

Мне очень фигово. Я чувствую себя никому не нужной и совершенно неуместной. Я послезавтра уезжаю в Москву — и не знаю, когда вернусь, потому что там будет паспортный стол и бухгалтерия, а это такие заразы, которые могут затормозить что угодно на какой угодно срок. Интернета у меня не будет.

Я уже завтра буду безумно жалеть, что опубликовала этот постинг, потому что вымогательство мнения — удел ничтожный, и ниже падать некуда. Мне уже не по себе, заранее. Но у меня такой раздрай сейчас, что, честно говоря, просто наплевать на всё, что будет завтра и даже через минуту. Если я вам нужна, скажите мне, пожалуйста, об этом. Мне очень нужно знать, что меня будут ждать и что мне есть куда возвращаться.

ЗЫ. Самое главное: спасибо всем, кто комментирует, пусть даже изредка.


Читать дальше...

25 марта 2009 г.

Причинно-следственное

Кросс из «Избы-читальни». Очень кратко — о современной русской литературе и почему ей сложно конкурировать с западной. По следам дискуссий всех возможных сетевых фантастов.

Аксиома: для того, чтобы знать, как литература будет справляться с написанием книг и какова мера суммарного таланта литераторов в том или ином обществе, книги этих литераторов читать не обязательно. Обязательно знать только, что они обсуждают.

В нашей современной литературе есть два направления. Первое — сакральное, второе — фанфичное.

Писатели первого направления обсуждают:

1) талант и кто талантлив; что позволено талантливому, а что не позволено неталантливому; что должно и не может быть позволено им обоим;
2) литературу в целом и книги в целом и что есть, а что не есть литература или книга;
3) права читателей и обязанности писателей.

Писатели второго направления обсуждают:

1) собственное творчество и на чём оно выросло;
2) читателей, которые «неправильно» читают их книги.

Так вот, я утверждаю: до тех пор, пока у нас не появится людей, которые, вместо всей это параши из пяти пунктов в общей сложности, примутся обсуждать, как можно было бы сделать прочитанные произведения лучше (безотносительно степени таланта их авторов и прав их авторов, и того, что их авторам может или не может быть позволено, и что лежало в их основе, и кто как всё написанное понял), — у нас конкурентоспособной литературы не будет никогда. И докажет это время.

Больше мне на эту тему сказать нечего, и если кто думает, что моё мнение может хоть на что-то повлиять, просто передайте кому следует ссылку на вот этот постинг.

ЗЫ. Обсуждать в «Избе» по ссылке выше, есчо.


Читать дальше...

23 марта 2009 г.

Синтаксический почти лытдыбр

Закончила очередную главку своей будущей книги (извините, пожалуйста, за выражение, я пока не знаю, как по-другому назвать). Дала почитать любимому, пошли обсуждать.

И тут выяснилась совершенно замечательная вещь, которая для меня, натурально, стала открытием: оказывается, на письме я порой чрезвычайно двусмысленно выражаюсь. То есть, буквально, пишу так, что одну и ту же фразу становится возможным трактовать двояко. Причём это не аналог «казнить нельзя помиловать», потому что в моих двусмысленных фразах знаки препинания уже расставлены. То есть я иногда пишу полными фразами-омонимами.

Если кто не понял, это попытка поделиться ахуем. Просто когда любимый выдал свою трактовку написанного мною, я сначала запротестовала: мол, я такого не писала. А потом перечитала и поняла, что написанное таки невозбранно трактуется двояко.

Я посидела подумала, с чем бы это могло быть связано, и не нашла никакого более умного объяснения, чем синтаксис. О необычном синтаксисе мне четыре года назад ещё Маша Звездецкая говорила (и, собственно, она была первая, кто употребил слово «синтаксис» в связи со своеобразием моего письма), но тогда речь об этом зашла как бы в общем да и просто вскользь, а сейчас, вот, я упёрлась в конкретные проявления и вижу, что таки, ну, да, синтаксис как есть: все эти порядки слов и оборотов в предложениях, расстановка междометий, вводных и прочего… Самое смешное, что когда я пишу, то вообще почти не задумываюсь, куда какое слово ставить. Нет такого вопроса, как поиск подлежащему или сказуемому, или второстепенному определённого места: оно стоит на месте ещё до того, как я писать начала.

Стала думать дальше: да, часто меняю слова (на синонимы — как вариант, хотя чаще даже просто меняю); да, часто дописываю недостающее или выкидываю лишнее; и — нет, почти никогда не меняю порядок слов в уже написанном предложении. То есть синтаксическая структура у меня почти всегда готова изначально.

И тут я наконец-то поняла, отчего так медленно пишу. Я ищу слова под уже готовую структуру. Слово должно быть единственно уместным — я об этом уже говорила. Но оно должно быть уместным не само по себе, а в контексте синтаксической структуры, потому что именно синтаксическая структура есть каркас изреченной мысли.

И всё, что я делаю, фактически, — это вписываю одну правильную конструкцию в другую. А когда одна правильная конструкция вписывается в другую правильную конструкцию, на выходе всегда получаются как минимум две правильные конструкции… ну, то есть физически она, конечно, одна, но по смыслу их будет ровно столько, сколько правильных конструкций вписаны одна в другую.

ВотЪ. Занавес, аплодисменты. А чтобы сеанс самолюбования оказался совершенно окончательным, я даже не буду говорить, что всякий раз после слова «правильный» надо добавлять имху. (Эта последняя фраза, разумеется, написана в порядке сеанса любования собственной скромностью.)


Читать дальше...

20 марта 2009 г.

Это люди

Я ничего не понимаю в человеческой психологии, человеческой терминологии и человеческой же глубине души.

Я, например, не понимаю людей, которые сначала заводят животных, а потом, проливая крокодиловы слёзы, продают их, чтобы обеспечить себе путешествие. И пусть это не кошки и не собаки, а просто пауки, улитки и змеи, у меня голова всё равно отказывается понимать таких людей. Нет, я понимаю, что улитке, в общем, безразлично, где жить и у кого перед глазами маячить. Я другого не понимаю: как человек может одновременно любить и продавать то, что он любит? Точнее даже, я не понимаю, как человек может называть любовью то, что позволяет ему продавать «любимое». Это какая-то в целом очень клиническая любовь, по-моему. Получается так, что улитки, которых он любит, любимы им менее, чем путешествие, которое он за счёт продажи улиток пытается себе обеспечить.

Я не понимаю людей, которые называют другого человека своим другом, однако ни разу в глаза не видели этого «друга», о его смерти узнают только спустя полтора месяца и ни малейшего понятия никогда не имели, что этот «друг» на протяжении восьми лет страдал от неизлечимой болезни и был в такой финансовой жопе, что ему даже на лекарства денег не хватало (а если бы хватало, мог бы, кстати, протянуть ещё лет двадцать). Этот высший пилотаж дружбы моему пониманию не доступен абсолютно.

Я не понимаю людей, которые патриотически голосуют за соотечественницу, претендующую на «лучшую в мире работу», а потом клеймят её за то, что она эту работу проебала, причём в прямом смысле, снимаясь в порнороликах. По идее, патриотам надо массово самоубиться за то, что опозорили страну, продвигая проститутку в топ кандидатов. Вообще, тот факт, что в России не нашлось кандидатуры лучше бляди говорит, по-моему, сам за себя. Поэтому патриотов я не понимаю дважды.

Я не понимаю людей, которые некогда писали ППКС к моим постингам, посвящённым графоманам (и, в частности, тому, что настольной книгой каждого начинающего писателя должен быть Розенталь), а сегодня строчат: «пол дела», «ни когда», «оттуда-же», «пробывать» и всё в таком, вот, духе. Когда же у этих людей случается повод критиковать словарь «Ожогова», у меня вообще дар речи пропадает.

Я, кроме того, не понимаю людей, которые знают о моём отношении к графомании и всё равно просят: «Я тут, по ходу разговора в аське, левой ногой из-под жопы чё-то слабал, почитай, а?» Моё непонимание перерастает в бешенство, когда такие люди нагло заявляют, что подобным образом они надеются написать что-то по-настоящему серьёзное и интересное, — вот для того-то, дескать, им и нужно, чтобы я прочла их каракули и терпеливо объяснила, как исправить отдельные недостатки. Отдельные, блядь, ага. Интересно, эти люди знают, что происходит при отделении головного мозга от его носителя?

И т.д., и т.п.

ЗЫ. Традиционно приношу извинения всем, кого ещё не оскорбила.


Читать дальше...

18 марта 2009 г.

Дайсон в ФИАН

Граждане москвичи (есть тут вас?),

23 марта в 19:00, в конференц-зале Физического института им. Лебедева РАН (Ленинский пр-т, 53, ст.м. «Ленинский проспект» и «Университет») будет выступать с лекцией под названием «Еретические мысли о науке и обществе» физик Фримен Дайсон. Вход свободный. Я, если поспею к сроку, схожу обязательно (собираюсь в Москву буквально как раз на днях).

Via mickey-mauser (по ссылке маленькие подробности будущей лекции).

ЗЫ. Кстати, желающие питерцы тоже наверняка успеют.


Читать дальше...

17 марта 2009 г.

«…у их детей есть шанс, а правоохранительные органы пытаются его отнять»

О том, что произошло в г. Краснокамске, от побывавшего там Ройзмана. Плюс видео оттуда же (я не смотрела пока и вряд ли в ближайшие дни посмотрю — это на всякий случай, если кто захочет его обсудить).

От себя — персонально Вербицкому: весьма нелогично в одно и то же время писать о том, что «говнорашка» — «бандитское гнездо сверху донизу» и при этом с гиканьем и улюлюканьем верить на слово разновсяческим «комсомольским кривдам» и прочим «компроматам». Или вы действительно думаете, что «комсомольские кривды» и прочие «компроматы» не являются частью бандитской «говнорашки»? А как же они тогда беспечально существуют на протяжении такого количества времени, позвольте спросить?

Upd. 20.03.2009 Стенограмма пресс-конференции, посвящённой событиям в г. Краснокамске (18 марта 2009 г., пресс-центр ИА «Европейско-Азиатские новости»).


Читать дальше...

14 марта 2009 г.

Гомополитика

Да, ребята, я прочла эту эпопею, можно сказать, от корки до корки. Буквально, начиная с неебического по счёту комментария где-то на форуме СИ и заканчивая дискуссией, распростёршейся по дайри.

Если вам лень, можете по ссылке не ходить, я всё равно сейчас всё расскажу, оно так даже и содержательней будет, и время сэкономите.

Итак, на повестке интимные отношения всем известного журнала «Самиздат» с гомоплатонической литературой. Вы спросите, что такое за зверь, эта гомоплатоническая литература, — а я вам отвечу: это литература, где, в отличие от гомоэротической, мальчики друг по другу только вздыхают, но отнюдь друг с другом… э… не возлежат и за интимные места друг друга нисколько не хватают. Ну, по разным причинам: кто-то, может, забыл, как это чисто технически, а кому-то, может, и маменька не велела. Суть не в причинах, а в чисто платоническом характере отношений мальчиков, которые друг по другу вздыхают. Я, долго не думая, решила назвать такую литературу гомоплатонической, потому как, сами понимаете, гомоэротической называть её нельзя по факту отсутствия эротики.

Сейчас я процитирую кусок дискуссии между условно анонимным посетителем СИ и владельцем всем известного журнала «Самиздат» Максимом Мошковым (номера перед репликами соответствуют номерам комментариев):

150. Капитан Очевидность 2009/03/07 11:56

Господин Мошков, повторяю вопрос, если в тексте с отношениями двух однополых персонажей банально НЕТ порнухи, НЕТ эротики - почему к этому тексту нужно проставлять жанр "эротика"? Текст дискриминируется из-за сексуальной ориентации персонажей? Ответьте честно, и все всё сразу поймут и не будут больше приставать)

152. *Максим Мошков (moshkow@systud.msk.su) 2009/03/07 11:59
> > 150.Капитан Очевидность

В Самиздате есть ровно один "жанр" соответствующий ограничениям "Детям до 16".
Поэтому все, что "детям до 16" - приходится маркировать жанром "Эротика".


Вы, если на СИ не ходок, очевидно, не поняли, о чём речь. Сейчас поясню. Всем известный журнал «Самиздат» делит опубликованные произведения на так называемые жанры. «Жанры» — это не что иное, как от балды и безо всякой системы навешенные бирки, например: «Проза», «Приключения», «Фэнтези», «Любовный роман» (вы уже чувствуете мощь балды, да?), «Поэзия», «Лирика» (да, пиздец неистребим, но дело не в этом) и так далее. В частности, существует «жанр» «Эротика».

Произведение своё автор, помещая его на «Самиздате», имеет право маркировать тремя «жанрами». Например, «Любовный роман», «Проза» и «Фэнтези». Или, там, «Сказка», «Поэзия», «Юмор». Таким образом он может комбинировать любые три «жанра»… за исключением «Эротики». Если автор выбирает в качестве одного из «жанров» «Эротику», его произведение маркируется только этим «жанром» и автоматически исключается из всех других рубрик. Объясняется это проще пареной репы:

133. *Максим Мошков (moshkow@systud.msk.su) 2009/03/07 10:49

А тож. Сказано ведь - Резервация.


Так вот, реплика владельца всем известного журнала означает, что, если в произведении рассказывается о платонической («НЕТ порнухи, НЕТ эротики») любви двух однополых персонажей, таковое произведение следует признавать эротическим, исключать из всех других рубрик и помещать в раздел «Эротика».

Аргумент — апелляция к младенчеству: по мнению владельца всем известного журнала, детей до шестнадцати нельзя посвящать в сам факт возможности любовных отношений между однополыми людьми. Да, вот такой аргумент. Жопа есть, а слова нет.

Если вы думаете, что я завела этот разговор, чтобы поддержать дискуссию на СИ, то вы плохо обо мне думаете. Я в этом гадюшнике отметилась ровно дважды, оба раза в комментариях к одному и тому же тексту, да и то только потому, что мне понравился автор как личность. А чтоб встревать в их публичные дискуссии со своими замечаниями — да боже меня упаси, как говорится. Нет, я о другом. Я сегодня хочу поговорить… вот, как-то обо всём.

Все вы, кто меня давно читает, отлично знаете, насколько нетерпимо я отношусь к гомосексуализму. Если кто не в курсе, вкратце повторю: я считаю гомосексуализм, во-первых, родом патологической инфантильности, а во-вторых, психическим отклонением. Это не значит, что я отказываю в общении геям или лесбиянкам. Это так же не значит, что я считаю их людьми второго сорта. Это значит, что я считаю гомосексуализм патологией — вот точно так же, как считаю патологией неврозы, психозы и прочую подобную зверюшку. При этом я не думаю, что гомосексуалистов надо лечить. Лечить надо человечество, если на то пошло. А с психическими отклонениями, которые не причиняют зла окружающим, разбираться должен носитель этих отклонений, а не окружающие. С тем же неврозом, например, никого принудительно в психушку не засовывают — вот аналогично надо поступать и с гомосексуализмом.

Где же нетерпимость, спросите вы? А нетерпимость в том, что я категорически и железобетонно против пропаганды гомосексуализма. Я против всех этих гей-парадов и лесби-шухеров. Я вообще ненавижу, когда интимные отношения выставляются на всеобщее обозрение. Любишь ты мальчиков или девочек, или овечек, или самого себя — это твои проблемы и твой секс. Меня, кстати, одинаково коробит, когда я вижу в ленте крупный план целующихся взасос юноши и девушки или двух юношей, или двух девушек. Но о юношах с девушками мы как-нибудь в другой раз, а сейчас мы о юношах без девушек. Так вот, я считаю пропаганду гомосексуализма вещью недопустимой — во-первых, потому что пропаганда ненормального в принципе не должна проводиться, а во-вторых, потому что это некрасиво чисто эстетически. Одно дело — влюблённая пара, которая идёт в обнимку по своим делам, пусть даже и малость показушно, совсем другое — толпа, целенаправленно размахивающая хуями.

КМПКВ, я все эти парады запрещу нахрен (вместе с православнутыми демонстрациями, кстати, — такая же порнография потому что). Вот вам, ребята, гей-клуб, вот вам даже вывеска во всю стену (чтоб мальчик, который вдруг почувствует влечение к другому мальчику, ломанулся к вам, а не башкой в прорубь), тусуйтесь в своём гетто — нивапрос. Устраивайте там хоть парады, хоть маскарады, хоть чего хотите. Я ваш адресок даже в телефонный справочник городской сети впишу: в раздел борделей, или клубов — на ваше усмотрение. Только не требуйте от нормальных людей, чтобы они выражали к вашей сексуальной ориентации положительное отношение (потому что она всё-таки ненормальна, потому что до тех пор, пока женщина не научилась размножаться почкованием, секс остаётся всё-таки занятием репродуктивным, и влечение, следовательно, мы в норме должны испытывать к особям противоположного пола).

Вот так, вот, я считаю, да.

А тут, значит, владелец всем известного журнала на букву «М»…

И вот, фтыкаю я, как оный владелец трактует понятие «платонические отношения», и чувствую, что меня подмывает — буквально под фундамент. Потому что, ребята, при всей своей нетерпимости к гейству, при всём стремлении снизить назойливость геев раз примерно в двести, я бы никогда не додумалась загонять их в гетто путём объявления их сексуальной ориентации запрещённой к упоминанию. То есть мысль о том, что это — вариант, может быть, и посетила бы мою светлую голову. Но вот язык точно не повернулся бы.

Между тем, это — звонок. И имеющий уши да услышит. Думаю, что нескольких лет не пройдёт, как однополые отношения будут запрещены к упоминанию на совершенно ином уровне и под угрозой совсем других санкций. И — я не могу сказать, что в восторге от этой перспективы.

Во-первых, всякая субкультура, уходящая в глухое подполье, начинает неизбежно дробиться на две неравные части. И только одна из этих частей превращается в полноценную контркультуру (ту, которая выше общего уровня и которая начинает формировать авангард). Вторая, наоборот, опускается на самое дно. Происходит это всегда, и всегда потому, что, с одной стороны, субкультура — это явление, замкнутое на себе самом и не находящее выхода вовне, это не социальное подполье, чья деятельность прямо связана с господствующим положением вещей, да и вообще не деятельность, если на то пошло; с другой — отличаться от мэйнстрима субкультуре чем-то надо, однако лишь единицы готовы работать над собой. Таким образом, вместе с запретом на упоминание гомосексуализма в среде гомосексуалистов резко возрастёт количество алкоголиков, наркоманов и проституток. Фактически, гомосексуализм разделится на эстетствующий и блядствующий, и блядей будет неизмеримо больше. Надо ли говорить, что общество приобретёт в лице новоиспечённых «подпольщиков» рассадник заразы? Надо ли объяснять, что после этого круг замкнётся, и гомосексуалисты, превратившись из объявленных преступников в настоящих, уже очень нескоро смогут реалибитировать себя в глазах нормальных людей?

Во-вторых, ушедшее в глухое подполье автоматически прекращает всякую полемику с мэйнстримом. Это значит, что критиковать гомосексуальную контркультуру будет попросту невозможно: мы ничего не будем знать о ней, кроме того, чем с высочайшего дозволения нас будет кормить пресса. А критика, между прочим, — залог полноценного развития людей, к какой бы сексуальной ориентации они ни принадлежали.

В-третьих, мальчик, который внезапно почувствует непреодолимое влечение к другому мальчику, будет вынужден ломиться именно башкой в прорубь, а не в ближайший филиал гей-клуба. Догадайтесь с трёх раз, кто опять-таки пострадает от этого больше всего. Да нет, мальчику-то как раз будет уже как минимум похуй…

Наконец, в-четвёртых. Оно же главное. Знаете ли вы о том, что гомоэротическую, равно как и гомоплатоническую прозу пишут по большей части женщины, причём по большей части гетеросексуальные? А знаете, почему? А я вас сейчас расскажу — это очень важно. Интерес современных женщин к мужскому гомосексуализму объясняется тем, что в нынешних условиях у женщины наконец-то появилась возможность освоить те части своей психики, которые в юнгианской традиции зовутся Анимус и ИД. Как правило в обоих персонажах гомоэротической или гомоплатонической литературы женщина-автор «отыгрывает» саму себя — в том виде, в какой облечено её подсознание.

И знаете, что это означает? Это означает, что гомоэротическая (а паче того гомоплатоническая) литература по большей части вообще не имеет никакого отношения ни к гомосексуализму, ни к литературе. Её надо читать как опыт нарративной психотерапии. Фактически, мы сегодня наблюдаем массовый процесс сознательного исследования подсознания, повсеместную попытку примирения с потаёнными сторонами своей натуры — и я вам даже не трёхстах страницах не перескажу, как много это значит для творческого синтеза последующих поколений.

Да, эти девочки гонят пургу (а подсознание ничего другого выдать и не может). И их большое негодяйство заключается в том, что некоторые из них пытаются публиковать эту пургу на бумаге, да ещё и впаривать читателям за деньги. Но вот именно здесь и сейчас я не об этом, а, как ни странно, о том, что благодаря сегодняшней женской «гомосятине» завтрашние писатели смогут проходить этап освоения своей психики (этап, без которого литературы не бывает в принципе) в разы и даже в десятки раз быстрее.

Нет, им не придётся читать те тонны пурги, которую нагонят к тому времени нынешние девочки — их будущие матери. Они воспримут опыт самопознания в полном объёме, пока будут сосать сиськи этих девочек — те самые сиськи, которые если при младенцах, то не эротика.

К счастью, никакая власть и никакие владельцы известных журналов на букву «М» помешать этому не смогут. Мне просто будет очень жалко этих одарённых детей, когда они сядут за парты убогих школ, где из них начнут ковать православных патриотов без намёка на гомосексуализм.

Я надеюсь, что к тому времени найду способ остановить Землю и сойти вместе с ними.

ЗЫ. На комменты, если будут, — завтра.


Читать дальше...

Про инвалидов в империи

Мне там писать неохота, потому что: а) про премодерацию я уже всё сказала и б) по-моему, Теплород прав, и там, действительно, секта. Ну, вот просто по ощущениям. Нет, ссылку не дам, ибо нефиг. Но тему таки раскрою.

Итак, исходный тезис: в Империи (хуй её знает, почему она с прописной буквы, не спрашивайте) благополучие человека находится в прямой зависимости от его здоровья. Здоров, значит, будешь наслаждаться всеми благами, найдёшь работу, пойдёшь в армию (вот тут, кстати, странно… даже я не стала бы утверждать, что служба в армии — благо, ну, да автору видней), всяко реализуешься и вапще. А чуть, значит, болен — в утиль. И в вуз-де инвалида не возьмут, и на такую работу, на какую хочется, хрен устроят, и с личной жизнью всё будет плохо, и обзываться все станут, и вообще, сиди дома, вяжи носки, потому что — sic! — лечить тебя тоже не будут, потому что инвалид — это, с точки зрения Империи, отстой и кыш с улицы. В пример приводится человек с плохим зрением.

Так же утверждается, что в Империи человек вынужден уподобляться Маресьеву и скрывать свою ущербность, потому что иначе ему кирдык — никуда не примут.

Так вот, дорогие товарищи, я в Империи никогда не жила, и что такое эта сферическая Империя с прописной буквы, знать не знаю, расскажу, как было дело в империи — обыкновенной, тривиальной.

Мой отец (1946 года рождения) с детства почти слепой. Он себе на голову в три года кастрюлю с кипятком вылил.

Так вот, практически слепой (то есть зрячий, но очки у него всю жизнь с такими линзами, что ими убить можно безо всякого преувеличения, и в этих линзах он видит хуже, чем я без очков), он в пятнадцать лет научился водить машину. И не из-за гиперкомпенсации, и не потому, что судорожно хотел скрыть свою ущербность, а просто от лютой, бешеной любви к автомобилям, которыми бредил ещё до того, как глаза сварил. В семнадцать он без особенного напряжения поступил в технический вуз (в какой — уже не помню, давно рассказывал). Через год, не то два плюнул на учёбу и пошёл работать автослесарем (потому что хотел работать руками, а не потому что учиться было тяжело. Учиться, конечно, было непросто, но с его способностями вполне возможно). Через несколько лет женился, родил дочь и развёлся, ещё через несколько лет женился уже на моей матери. Работал всю жизнь. К старости научился ещё класть печи. Единственная «радость», которой был лишён в своей жизни — это армия. Ну, ещё читать может только крупный шрифт и пишет как курица лапой. Невозможность читать книги — это, конечно, большой минус, но тут империя не виновата: пластинки с радиопостановками продавались свободно, спектакли по собственно радио тоже шли постоянно (отдельные я сама с удовольствием слушала), и если отец предпочитал телевизор, то государство тут было ни при чём.

Насчёт лечения. У него было две операции. Первую делал лично Фёдоров. После второй наступило серьёзное улучшение. Была бы и третья, которая, возможно, совсем остановила бы разрушение глаз, но тут случились девяностые. Так что сегодня видит отец очень плохо (хотя машину по-прежнему водит, правда, только спозаранку, пока дороги свободны). Слава демократии, да?

Ну, и плюс к глазам, у него диабет — тот, который инсулинзависимый. Диабет, правда, не с детства, но всё равно плохо. Тем не менее, и диабет тоже не делает отца трупом. Единственное отличие от прежнего образа жизни — постоянные инъекции, измерения уровня сахара и давления. «Ширяется» сам, без посторонней помощи (так и называет, кстати, — «ширяться»). Сахар тоже сам измеряет. Иногда просит мать, чтоб отметила в специальной книжечке очередной укол (это потому, что ему буквы различать очень трудно). Ну, так она при нём и так всегда секретарит.

Впрочем, нет, была у него при кровавой диктатуре имперского совка одна трудность. Поскольку он почти не умеет писать (то есть умеет, но не имеет ровно никакого почерка), то расписывается всегда по-разному. Вот из-за этого, да, при кровавой диктатуре имперского совка ему не проводили операции со сберкнижкой без паспорта. Дискриминация шопесдец, я даже спорить не буду…

Теперь мой дед — отец отца. С фронта пришёл без ноги (был танкистом, горел, ногу отняли всю, почти до самого паха). После войны мужиков было мало, поэтому котировались даже одноногие, а он к тому же, если не считать костылей, был красавец, каких мало. Так что: два сына — мой отец и дядя — и две жены (первая оказалась курва и ушла, бросив его одного с детьми, вторая была бесплодна, зато верна, как скала). Любовь со второй женой у них была до гроба в буквальном смысле. Всю жизнь работал, дом — полная чаша, всю жизнь водил машину (специальную, инвалидную, естественно). Никаких радостей лишён не был, войну только очень тяжело вспоминал, да это и неудивительно.

Насчёт лечения: клал на него из принципа. Был из тех, что пашет, пока в землю не ляжет. Так что тут ничего не могу утверждать. Тем не менее, ежегодно обследовался (у него в теле был осколок, который опасались вынимать и просто наблюдали). Умер, когда любимую жену похоронил.

Подводим итог. В обоих случаях тяжёлая инвалидность, которую не скроешь при всём желании. В обоих случаях люди без показного героизма нашли возможность жить полноценной жизнью. При этом никаких подвигов Маресьева никто из них не совершал — просто реализовывали свои способности и свою любовь.

Деда не то что не дразнил никто никогда, его просто уважали, что страх, ибо мужик был — кремень. Да я и вообще не слышала, чтоб фронтовиков кто-нибудь когда-нибудь дразнил калеками. Отца, конечно, очкариком в детстве прозывали, но, поскольку он принимал слово «очкарик» единственно адекватным образом, то есть как констатацию (а как ещё-то? ну, очкарик, да, и чего теперь?), принимали в компании отлично и без вопросов. К тому же он соображал в реактивах и с детства считал, как калькулятор, — очень большие плюсы к авторитетности среди пацанов. Он же учил всех своих ровесников обращаться с разными техническими приблудами.

То есть люди социализировались, благодаря личной одарённости, умениям и характерам. Никаких палок в колёса (как в прямом, так и в переносном смысле) империя им ставить даже не думала. Хотя и не носилась с ними как с писаными торбами. А что, обязана была? Если да, то почему? Разве инвалиды должны быть равнее прочих? Всё, что мог себе позволит здоровый человек, у обоих моих инвалидов было в полном объёме. И, сколь я помню, никто из них и никогда не производил впечатление человека, удручённого жизнью, поражённого в правах, недополучившего каких-то благ или перенапрягшегося. Друзей у отца всегда был вагон с тележкой. Постоянно устраивали то шашлыки, то домашние концерты, то совместные катания с горок, то походы куда-нибудь. Путешествовали по всей стране, от Прибалтики до Узбекистана. Все видели очки с толстенными стёклами — и никогда, ни разу мой отец не был задет в связи с этим. Никем. Даже в автошколе, где он сдавал на права, с него спросили ровно столько справок, сколько спрашивали вообще со всех. Вот, в частности, от окулиста, что не дальтоник. Ну, так он и не дальтоник.

Ай, ну да, сберкасса-то! Но папа мой — хитрый мужик и, представьте себе, ходил в сберкассу с паспортом. Такие, вот, фортели откалывал, ага. На пределе, можно сказать, человеческих возможностей и разумения…

Впрочем, ладно, клуша, без особенных способностей да ещё и нытик, не смогла бы получить даже половину и даже будучи здоровой. Видела я в Союзе и таких клуш. Они всё время делали вид, что очень хотят приносить пользу и стремятся к самореализации, вот только им надо создать особенные условия. Бесчувственные окружающие отчего-то не ценили их усилий и отвергали их несомненную пользительность, рассуждая в том смысле, что таких клуш дешевле содержать на пособии, даже если они очень гордые и очень жаждут обеспечивать себя сами.

А потому что никто не обязан оплачивать чужое стремление быть гордым.

И так же потому что дискретная гордость смотрится ещё смешнее, чем слово «Империя» в значении имени нарицательного.

Мораль. Дорогие девочки, не знаю, как там в вашей пещерной Империи, но та страна, где жила я, не имела ничего общего с тем, что вы описываете и над чем охаете, хватаясь за голову. То, что вы описываете, — это либо фантом какой-то, либо современность, которая империей даже не пахнет (хотя, возможно, пованивает Империей — на этот счёт ничего не могу сказать). В СССР же было далеко не шоколадно, факт (тяжелее всего приходилось инвалидам, которые не могли передвигаться без кресла), но и не настолько ужасно, чтобы подводить под это антиимперскую теоретическую базу. И работать могли инвалиды за милую душу (если в принципе могли), и детей рожать-воспитывать, и всё остальное.

Не надо путать, короче говоря, два разных глагола — «мочь» и «получаться». Первое относится к области как способностей человека, так и возможностей, предоставляемых системой; второе зависит только от человека. Не валите с больной головы на здоровую.

ЗЫ. Да, кстати, на надо путать так же и две другие вещи, а именно норму и отсутствие оснований к признанию человека недееспособным. Я хочу сказать, что физическая ущербность не норма, и как норму её преподносить не стоит (инстинкты всё равно не обманешь, только загонишь ещё глубже и будешь потом мудохаться с последствиями этого загона). Физическая ущербность всёго-навсего не является основанием для признания человека поражённым в правах. Во всяком случае, в культурном обществе она именно так и должна восприниматься. А вот признание же физической ущербности нормой — это и есть гиперкомпенсация, только с обратным знаком (не за собственный, а за чужой счёт).

ЗЗЫ. Да, я, разумеется, помню про одноногую чернокожую лесбиянку, больную СПИДом.


Читать дальше...

12 марта 2009 г.

Кстати, о современных реалиях

Дорогие граждане москвичи, питерцы и прочий зарубежный гламур. Вот тут pudjik рассказывает как весело и здорово живётся на Руси (в смысле, за пределами столичных и прочих буржуйских комиксов). Это надо: а) прочесть, б) вывести в топ. В топ не для того, чтобы замутить какую-нибудь протестную акцию, а просто чтоб это прочло максимум обеспеченного интернетом народа (так как он по большей части в крупных городах кучкуется и с жизнью знаком очень поверхностно). Когда будете читать, не забывайте, что это ещё очень приличный вариант: Питер относительно близко, едой женщину и ребёнка обеспечивает муж, место проживания выбрано в соответствии с физиологической и, надо понимать, эстетической потребностью, есть регулярный транспорт, и сам автор постинга — образованный человек, в прошлом питерец, имеющий компьютер и выход в интернет, а значит, и целую кучу недокументированных возможностей.

Для тех, кто за рубежом. Доллар сегодня стоит 35 рублей с копейками. Порядки сами посчитаете, правда?

ЗЫ. Кому обещала ответить на комменты, отвечу сегодня до того, как лягу спать, обязательно. У меня просто параллельно несколько дискуссий, и очень сложно переключаться с одного контекста на другой.


Читать дальше...

10 марта 2009 г.

Государственная доктрина, часть вторая

Однажды я начала разговор о том, что нужно России для нормального будущего. Несмотря на то, что прошло три с половиной года, я хочу этот разговор продолжить (кстати, если кто ждёт продолжения каких-то других тем и уже отчаялся, то вот, пожалуйста, вам пример того, через какой период времени у меня может всплыть заброшенный, казалось бы, вопрос). Я сейчас ту свою телегу не перечитывала, помню только, что речь там шла о государственной доктрине, которая была кратко сформулирована мною как лозунг «Я говорю по-русски». (NB. В ту пору я ещё не определилась со своим отношением к национализму, поэтому, возможно, там имеются более или менее осторожные эксперименты с националистической идеей Точно не помню, а перечитывать просто не хочу, чтобы не отвлекаться. Если имеются, игнорируйте, благо, на сути это не скажется.)

Итак, сегодня я хочу этот разговор продолжить. Для начала, почему и зачем? Казалось бы, после того, что я наплела о настоящем и наиболее вероятном будущем России, разговор можно прекратить. Я на это отвечу так: да, можно, дураку никто не запретит. Но умный человек будет думать на десятилетия вперёд, и если впереди он видит гибель страны, то думать он будет о том времени, когда эта гибель станет свершившимся фактом и на обломках старого родится новое. Ибо новое — родится, и сейчас важно только это.

Я сегодня озвучу два тезиса, которые должны будут стать частью государственной доктрины. Это коллегиальность управления и оправдание истории.

По первому тезису.

Если Россия сохранится хотя бы в границах европейской части (то есть — с некоторыми вариациями — в том виде, в каком она начала своё существование в качестве централизованного государства), то существовать для народа она сможет только в виде парламентской республики и при условии обязательной жёсткой конкуренции внутри парламента. Причём коллегиальность управления должна стать частью не только Конституции, но так же, повторяю, и доктрины. Ребёнок к тому моменту, как пойдёт в школу, должен считать слова «моя страна» и «парламентская республика» синонимами.

Только таким образом мы сможем избавиться от генетической тоски по батюшке-царю и «твёрдой руке». Тоска — следствие, во-первых, лени, а во-вторых, отсутствия навыка управления собственной страной. В свою очередь и то, и другое — следствия многовековой закрепощённости народа (и тут я имею в виду даже не столько само крепостное право, сколько практику управления на всех уровнях. Те, которые «из дворян», такого навыка тоже не имеют. Максимум, к чему приучены, — это административная работа. Менеджеры, как сейчас сказали бы). Такой, вот, порочный круг. Рвать его к свиньям и приучать людей с малолетства, что государство управляется миром через депутатов.

По второму тезису.

И царь Иван Васильевич, и поэт Александр Сергеевич Пушкин, и император Николай (вместе с дублем), и Юрий Гагарин, и все, кто были против них и за них, и за и против тех, кто против этих, — для нас равно ценны. И равно ценны события, связанные с ними со всеми. Равно ценны, повторяю. Не равно одобряемы или порицаемы. Одобрять или порицать — это лично дело каждого. А вот ценить — дело уже общественное.

Ценить — это значит признавать ценность. Даже самые неприглядные страницы нашей истории цены уже тем, что мы можем извлекать из них уроки. И поэтому любая попытка принизить значимость фактов нашей истории (а тем более замалчивать их или «исправлять») должна порицаться, причём открыто. Точно так же должна порицаться любая попытка устыдить нас за какие-либо из этих фактов. Мы творим только современность и ответственны только за те события, участниками которых являлись или являемся лично. Историю наши предки творили без нашего участия, без нашего согласия и даже, как это ни удивительно, без нашего ведома. При всём при этом мы живём исключительно благодаря той сумме обстоятельств, которая получилась в результате такого творчества.

Мы понимаем историю как комплекс событий, в результате которых всего-навсего родились, живём и здравствуем, и, следовательно, всё что мы можем, — это хранить память о фактах и исследовать их. Помнить и изучать.

В связи с этим следует раз навсегда прекратить порочную практику разного рода реабилитаций, если только вопрос реабилитации не касается живых людей. Создавать надо будущее, а не прошлое. Всё, что случилось, случилось. Глупо делать вид, будто время можно повернуть вспять, тем более, что тема реабилитации спекулятивна донельзя. За примерами далеко ходить не буду, торговля Холокостом и Голодомором у всех на устах. Без слёз на этот балаган не взглянешь, а ведь и то, и другое — действительно, факты, вот что самое обидное. Вон, в Севастополе на волне этих спекуляций открыли музей Голодомора. Я там ещё не была, но, по слухам, половина экспонатов — фотографии США периода Великой депрессии. Ну, не пиздец?

Нужно устанавливать факты и оповещать о фактах. Однако нельзя ни компенсировать потомкам, ни требовать компенсации себе за ущерб, нанесённый предкам. Если бы нынешние евреи и украинцы не были озабочены компенсацией, о фактах давно уже не было бы никаких споров. Противно не признание факта, а противна попытка возвеличиться в качестве пострадавшего или нажиться на фактах за счёт людей, не имеющих к этим фактам никакого отношения. Это принижает ценность факта, а значит, противоречит самой сути правильного отношения к истории.

Подводя итог, обобщу. Основой доктрины будущего государства должна стать сумма трёх слагаемых — единства языка, коллегиальности государственного управления и целостности истории.

Пока всё. Очень схематично, потому что просто не знаю, о чём тут можно долго рассуждать. Есличо, дополню в комментах.

ЗЫ. Да, если кто хочет поспорить по поводу того постинга, который писался три с половиной года назад, то я сразу честно предупреждаю, что не готова ни разу. Я его, действительно, не перечитывала, и много за то, что он требует основательной правки. Вы можете оставлять там комментарии, и я на них обязательно отвечу, но наверняка не вдруг.


Читать дальше...

9 марта 2009 г.

Его королевство

У меня тут появился опыт публикации комментариев в журнале с премодерацией этих самых комментариев. Это, знаете, настолько отдельный экспириенс, что я о нём даже напишу. Я не знаю, человек, который установил оную премодерацию, испытывал на себе когда-нибудь нечто подобное или нет… В сущности, это не важно. Я к тому, что, наверное, предпочитаю быть просто забаненной. Не потому что от премодерации страдает моё самолюбие или ещё какая-нибудь внутренняя зверюшка, а потому что очень отчётливо становится видна беззащитность хозяина журнала, точнее даже, алогичность и хрупкость его мира. Всё время преследует мысль: «Зачем я пришла в этот фарфоровый домик?»

Когда я забанена, я понимаю, что неприятна хозяину и что он не хочет меня видеть — это ясная и твёрдая позиция уверенного в своих предпочтениях человека. Он вполне последователен: я не нравлюсь ему — он выражает мне антипатию наиболее доступным образом. Границы дозволенного мне очерчены чётко и однозначно.

Когда же мои комментарии проходят премодерацию, я понимаю другое: позиции по отношению ко мне у человека нет, предпочтений тоже нет, однако есть априорное ко мне недоверие и есть ожидание какого-то подвоха или гадости с моей стороны. Какой именно, ясно не вполне, всё невнятно и неконкретно, соответственно, «туманны законы». Раз законы туманны, значит, у меня нет никакой возможности определить, что будет расценено как нарушение правил, а что не будет (в этом месте интриги диктаторы всех мастей начинают нервно курить бамбук). Но мои проблемы — это, на самом деле, сущая ерунда, по сравнению с тем, что выпадает на долю хозяина. Ведь вполне вероятно, что при прочих равных он бы меня охотно забанил — просто во избежание возможных неприятностей, — однако же я не даю повода, ибо не нарушаю правил (а потому что нарушить то, чего нет, невозможно по определению), и ему приходится меня терпеть, попутно контролируя каждое моё телодвижение в пределах его территории. Ёжик плачет, колется, давится, но кактус жрать продолжает, так как не видит формальных оснований для отказа. Кино и немцы…

Интереснее всего это выглядит в исполнении человека, который осуждает полицейское государство и приписывает значимость формального повода негативному, с его точки зрения, типу мышления. Воистину, «одной рукой бунтую, другой — пишу донос».

Слава козерогам, дискуссия кончилась раньше, чем «этот абсурд меня доконал». Комментов моих в том журнале, естественно, больше не будет, не затем я на свет родилась, чтоб пугать кого-то своим появлением. Но сам опыт — это, конечно, картина, достойная пера. Жаль, что я рисовать не умею.


Читать дальше...

8 марта 2009 г.

«Перепаяла мой ментал на астрал»

Когда кто-нибудь пытается выдать когнитивное за объективное и при этом упрекает других в излишней когнитивности суждений, контекст мгновенно превращается в театр абсурда. У меня, натюрлих, голова нихьт.

Господа-читатели, живущие за пределами бывшего СССР, как в вашем обществе (Upd. имеется в виду общество коренных жителей, местный уклад и традиции) принято обращаться с подарками? Принято ли дарить подарки без повода, просто так? Принято ли часто и без повода дарить женщинам цветы? Принято ли дарить детям дорогие вещи (сопоставимые с размером зарплаты) опять же без повода, сугубо от широты душевной? Распространена ли следующая практика: родитель пообещал ребёнку дорогую игрушку за успехи в учёбе, ребёнок честно старался, но заданных успехов не достиг, однако же всё равно получил заявленный подарок? Принято ли прямо отказывать человеку в общении на том основании, что он несимпатичен, неприятен, не нравится? Или нужен какой-то повод, чтобы прекратить отношения с таким неприятным типом (его проступок, например, или его официальный переход во враждебный политический лагерь или что-то ещё)?

Опционально: если нет, то почему? Я понимаю, что вопрос о причинах тут самый сложный, потому и опционально.

Ещё раз: меня интересует, как обстоят дела за пределами бывшего СССР (ну, может быть, за исключением Прибалтики).

Вы себе не представляете, как я вам буду признательна!


Читать дальше...

7 марта 2009 г.

Практикум молодого гуманитария

Вот здесь лежит великолепный образчик того, как не надо призывать к добру.

Upd. Постинг уже убран от посторонних глаз. И это уже второй случай, когда я публикую свою реакцию на высказывание garpia2, а garpia2 трусливо сливает и закрывает к вызвавшему резонанс постингу доступ. Что ж, поскольку моё сообщение обращено не только к garpia2, я процитирую её теперь уже закрытый пост полностью (а то мне перед собственными читателями неловко).

Я каждый год размещаю подобный пост

23 марта в Канаде начнется забой бельков - детенышей гренландского тюленя.
Потратить буквально минуту и подписаться против этого действа можно тут.
А если кому опять не нравится в очередной раз затронутая мною тема убийства бельков, пусть перечитает "Трое в лодке..." про то, как Гаррис пел комические куплеты.


Далее мой текст идёт в том виде, в каком он был написан, ещё когда постинг garpia2 был открыт.


По пунктам. Я вполне разделяю если не гнев автора постинга, то во всяком случае скорбь. Нет, я не подписывала петицию, и вот почему.

Я не знаю, с какой целью забивают бельков. Между тем, если, например, их забивают ради добычи некоего вещества, которое присутствует только в их организмах и которое входит в состав какого-нибудь лекарства от серьёзной болезни, вроде рака, я не стану подписывать подобные документы уже совершенно принципиально. Да, бедные тюленячьи детки и фсётакое, но от припадков истерического гуманизма в подобных случаях очень хорошо спасает воображение. Просто поставьте себя на место матери неизлечимо больного — и все эмоции как рукой снимет.

Но это, повторяю, в том случае, если бельков забивают для добычи сверхценного и жизненно необходимого людям вещества. Во всех остальных случаях это, конечно, скотство, которое надо прекращать.

И вот — я не знаю, скотство это или жестокая вынужденная необходимость. Автор постинга не потрудился донести до меня, неграмотной (и до многих других — точно таки же неграмотных) суть проблемы.

И это, между прочим, относится практически ко всем гуманитарным акциям.

Слишком много эмоций. Слишком мало говорится по существу. В результате даже самая благая и правильная инициатива либо не находит отклика совсем, либо прокладывает себе путь к сердцам и головам годами, а то десятилетиями.

Уважаемые господа гуманитарные деятели! К вам обращаюсь я с маленьким рассказом, который (я очень на это надеюсь) может существенно облегчить вам жизнь.

Итак, если вы действительно хотите добиться результата, а не покрасоваться со своими благородными порывами на публике, вам нужно выкинуть из головы благородные порывы и сосредоточиться на желаемом результате. Да, это вам будет очень трудно, потому что вот так, вот, вы устроены. Но тут, простите, надо выбирать: либо порывы, либо результат. Люди, к которым вы обращаетесь, делятся на три категории — те, которые купятся на ваши благородные порывы и последуют за вами; те, которые ни в коем случае не последуют за вами, как бы вы ни изгалялись; и те, которые при прочих равных могли бы последовать за вами (и может быть, даже принесли бы немалую пользу), но не смогли быстро сориентироваться в ситуации, а тратить время на такое ориентирование не захотели, потому что в мире существует очень много не менее (не менее, да, уж извините за такой цинизм) важных проблем, чем та, с которой вы обратились. Так вот, третья группа — это большинство. Подавляющее большинство. И ваша задача — убедить это большинство последовать за вами.

Как это сделать?

Прежде всего, вам надо изложить проблему внятно и предельно конкретно. На примере бельков это может звучать так: 1) в Канаде забивают бельков по такой-то причине; 2) альтернативные источники решения проблемы, из-за которой забивают бельков, есть/нет/в разработке; 3) проблема освещается так-то и так-то, вокруг неё наверчены такие-то и такие-то спекуляции, по отношению к проблеме общество делится на столько-то основных лагерей, и вот позиция каждого из них; 4) я против забоя, вот мои аргументы. Аргументы желательно приводить логические, например: «Я против, потому что проблему можно решить иначе» или «Я против, потому что не нахожу проблему слишком серьёзной». Этические аргументы («Мне их жалко», «Детей убивать нельзя, даже если это дети животных» и т.п.) суть крайний вариант на тот случай, если логических аргументов у вас нету в принципе.

Что не надо делать?

Во-первых, не надо увиливать. То есть если бельков забивают, предположим, ради вышеупомянутой добычи ценного вещества, жизненно необходимого человеку, не надо писать, что их убивают ради наживы. Это понятно, что ради наживы. Проблема в том, что наживаются сегодня на всём, в том числе и на жизненно необходимых больным людям лекарствах, поэтому ваша вот такая отмазка ничего не прояснит, а только даст повод заподозрить шаткость вашей позиции.

Во-вторых, не надо врать. Если бельков убивают медицины ради, не надо писать, что их убивают на шкурки. Да, люди охотней подпишут петицию, если будут думать, что борются с проклятой гидрой бездумного потребительства. Но когда обман вскроется (а всё тайное раньше или позже обязательно становится явным), вы раз и навсегда потеряете огромную часть аудитории, которая поверила в вашу ложь. В результате, кроме репутации человека, не заслуживающего доверия, вы не добьётесь ничего.

В-третьих, не надо жалеть времени и нервов на поиск материала. Если для того, чтобы описать суть проблемы, вам понадобится зарыться в документацию, заройтесь в неё. Это ваш проект, вы болеете за бельков, и в ваших интересах сделать так, чтобы уже при первом знакомстве с вопросом аудитория получила максимально полную информацию. Давать ссылки на англоязычные сайты, где типа всё написано, — это заведомо отсекать как минимум две трети потенциальной аудитории. Для начала, человек может вполне прилично болтать по-английски, но не знать, например, ключевых слов предложенного вами текста (а в случае с теми же дикими животными и промысловыми структурами это далеко не редкость). Вы думаете он полезет в словарь? Никуда он не полезет. Человек циничен, равнодушен к чужим страданиям и вообще скот. Что характерно, вам это прекрасно известно. Кроме того, даже если человек знает английский достаточно хорошо, чтобы прочесть без затруднений предложенный вами текст, он, скорее всего, относится ко всякого рода «зелёным» и прочим правозаshitным организациям с изрядной долей недоверия и всякий раз, сталкиваясь с ними, испытывает немалое раздражение. А потому что сами виноваты. Слишком много среди этих организаций откровенных спекулянтов.

Так вот, ваша задача — во-первых, минимизировать контакт читателя с заведомо неприятной ему организацией, а во-вторых, максимально облегчить ему превращение из скота в сострадательную сущность.

Тут вы, разумеется, можете сказать: ну и пошли они нахуй, эти тупые недоверчивые скоты. Но отсюда см. выше: вам нужно прекратить забой бельков или картинно пощеголять скорбями на фоне бесчувственных гадов? Если первое, значит, вам придётся работать с бесчувственными гадами — пробуждать в них светлое и чистое. Да, работёнка та ещё, а кто сказал, что будет легко? Вы думаете, мне эту телегу писать очень просто?

Наконец, в-четвёртых, не надо закатывать под потолок глаза и говорить, что идите, мол, нахуй все, кто со мной не согласен. И о своей ранимой натуре говорить тоже ни к чему. Ежу понятно, что у вас ранимая натура, раз вы близко к сердцу принимаете трагедию дикой природы. А те, кто с вами не согласен, в действительности играют вам на руку, потому что разводят флейм и тем самым поднимают рейтинг материала. В ЖЖ разумные люди обычно так и поступают: когда надо распространить материал как можно шире, позволяют околачиваться у себя в комментах любой швали — ровно до тех пор, пока оный материал не охватывает всю или почти всю потенциальную аудиторию. Это что, секрет?

Резюмируем. У вас есть выбор — показать себя или показать правильный, с вашей точки зрения, способ реакции на факт. Если вы хотите показать себя, валяйте, стенайте в корчах о том, какие вокруг скоты и сколь возвышенны ваши чувства. Если вам нужна реакция, собирайте в кучу мозг и доносите до аудитории проблему во всех возможных ракурсах.

Более сказать ничего не имею.

Спасибо за внимание.


Читать дальше...

По поводу 8 марта

Праздник 8 марта надо отменить нахуй. Потому что количество тёток, которые ежегодно ноют, что они-де были вынуждены сами себе покупать цветы к 8 марта, превысило уже все мыслимые пределы. Сдаётся мне, что если «праздник» делает несчастными такое количество людей, то это хуёвый праздник и его надо отменять однозначно. Не будет праздника 8 марта — ни одна тётка не будет чувствовать себя в этот день несчастной оттого, что ей не подарили цветов.

Это как бы по поводу праздника в его нынешнем виде. Фпесду такой праздник.

Теперь, собственно, по поводу тёток, которые ноют.

Товарищи тётки, а чего вы, собственно, хотели-то? 8 марта — праздник политический. Придумали его для того, чтобы женщины, которые в ту пору ещё отнюдь не были равноправны с мужчинами, могли коллективно выражать свою солидарность друг с другом и как-нибудь напоминать правительству и обществу, что они, женщины, вообще-то, тоже люди.

Теперь давайте поглядим на это с точки зрения мужика. Представьте себе, что у вас в генах жирным шрифтом прописано: «Собственник». Всё, с чем вы соприкасаетесь, вы как минимум во вторую очередь оцениваете с точки зрения собственника: «Это не моё, это шурина маво… Это, вот, моё, драгоценное» — строка из песни с такой бородой, что я вам даже не скажу, сколько этой бороде столетий. Не меньше четырёх стопудово (потому что «дом белокаменный», который в этой песне упоминается, после XVII века впечатлить уже никого не мог). Итак, вы — собственник. И тут на вашу забитую архетипами голову сваливается неожиданное открытие: баба — тоже человек, и посягать на неё не моги, а держи за равного, как всё равно мужика какого-то. То есть, вот, она вчера ещё была вашей, а сегодня стала сама себе девочка. Хуясе…

Если вы ещё не поняли, я поясню. Рабы обретают свободу. Как вы думаете, заставлять бывших господ поздравлять своих бывших рабов с днём освобождения — это нормально? Это не верх цинизма?

Я считаю, что это плебейство в чистом виде. Женщины должны поздравлять друг друга — и очень хорошо, я с радостью поздравляю каждую женщину, которая это всё читает, с нашим законным праздником. Да здравствует, чёрт возьми, равенство, потому что без него миллионы очень хороших мужчин по сию пору были бы вынуждены уподобляться рабовладельцам. Но не требуйте вы от мужиков поздравлений, ради всего, что вам дорого. Пощадите их самолюбие, в конце-то концов. Не вытравливаются инстинкты за сто лет. И за двести не вытравливаются. Мужчины признали женщину формально равной — скажите им за это спасибо, для них это было и по сию пору остаётся актом беспрецедентного смирения. Давайте поблагодарим наших спутников жизни и просто добрых знакомых за то, что они культурные, воспитанные люди, признающие наше право на самоопределение, на мнение, на образование, на творчество и на всё прочее. Поверьте, им это очень непросто далось. Требовать ещё и радоваться по случаю нашей победы — уже садизм.

Дальше. Вы действительно хотите равенства? А вы видели когда-нибудь гетеросексуальных мужиков, которые не имеют отношения к цветоводству и при этом дарят друг другу цветы? Я вам даже больше скажу: геи из числа моих знакомых, и те друг другу цветов не дарят. Соответственно, вывод: хотите, чтоб вас держали за равную — не надо требовать того, что, с точки зрения мужчины, принижает.

Ибо цветок, имейте в виду, — символ хрупкости, слабости и беспомощности. Мужчина дарит женщине цветы в знак готовности покровительствовать ей. Вы уверены, что хотите покровительства мужчины? Однако своими притязаниями на цветы вы именно это и даёте понять мужчинам. И у мужчин, что закономерно, происходит в мозгах короткое замыкание: мало того, что 8 марта — праздник освобождения женщин от мужчин, мало того, что бывший хозяин должен поздравлять свою бывшую собственность с обретением свободы, так он же ещё должен другим полушарием головного мозга признавать, что он по-прежнему покровительствует своей вот этой ныне якобы свободной бывшей собственности. Не дофига ли тут парадоксов и двойных стандартов, дорогие бабы-дамы?

Теперь давайте взглянем на проблему равенства чуть более творчески, чем позволяют это сделать формальные рамки закона. Женщина обрела свободу, однако осталась при всех своих вассальных привилегиях, а именно: она может просить защиты у мужчины, может располагать практически неограниченным диапазоном эмоций даже на публике, может апеллировать к своей слабости, как природной, врождённой, так и благоприобретённой (например, вследствие отсутствия образования), может претендовать на иждивенство за счёт мужчины, может требовать от мужчины соблюдать гендерный этикет, — и всё это считается социальной нормой. В то же время мужчина не имеет право просить защиты у женщины, не должен ни истерить, ни плакать, тем более публично, должен стыдиться любого намёка на собственную слабость, даже если она вызвана совершенно фатальными причинами, и уж тем более должен стыдиться жить за счёт своей жены. Мало того, он не имеет права требовать соблюдения гендерного этикета от женщины. Так, подавая вам руку при выходе из троллейбуса, он не должен настаивать на том, чтобы вы не курили прилюдно (зуб даю, многие женщины даже не в курсе существования такой этикетной нормы). Вам не кажется, что это несколько кривое равенство?

Короче. Дорогие бабцы, не уподобляйтесь идиоткам. Будьте, подобно лучшим представителям мужской части населения, спокойны и великодушны, если вы действительно хотите равенства, и смиритесь с возможным насилием, если хотите цветов. Свобода обязывает быть сильным, цветы же идут только в комплекте с правом собственности. Если вам это не нравится, вы можете негодовать сколько влезет, только учтите, что в глазах умных женщин и подавляющего большинства мужчин вы будете выглядеть смешно и нелепо.

С праздником.





Читать дальше...

5 марта 2009 г.

Опрос по Кеплеру

Я совершенно сознательно не поясняю, о чём идёт речь, и очень вас прошу отвечать, не заглядывая в поисковики. На первый вопрос ответьте, пожалуйста, все, кому не лень. Второй вопрос — только для тех, кто ответил на первый строго утвердительно.

Очень надеюсь на вашу честность. Итак.

Первый вопрос по Кеплеру

Вы поняли, о чём я сейчас спрашиваю?

Ото ж! Внимательно слежу и жду не дождусь тяпницы.
Э... Кеплер — это химик или географ?
Нифига не понял.


результаты этого опроса
сделайте свое голосование!


Второй опрос по Кеплеру

Внимание! Голосуют только те, кто в точности понял смысл первого вопроса.

Как вы думаете, миссия найдёт то, что ищет?

Да, и я в этом совершенно уверен.
Ты не представляешь, как я на это надеюсь!
В принципе, мне пофиг.
Ты не представляешь, как я надеюсь, что не найдёт!
Нихрена она не найдёт, кроме приключений на задницу Бараки.
Боюсь, что не найдёт. Сироты мы одинокие


результаты этого опроса
сделайте свое голосование!


Спасибо большое заранее всем, кто проголосует.

И, да, я обязательно объясню, в чём смысл всех этих голосований — и этого, и по Венесуэле, и, может быть, ещё каких-нибудь. Чуть попозже, ОК?


Читать дальше...