«В Германии они сначала пришли за коммунистами, но я не сказал ничего, потому что не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем... Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться».

Мартин Нимёллер. «Когда они пришли…»

21 сентября 2011 г.

Чили: день шестой

Своеобразие тактики латиноамериканских «левых» заключается, с одной стороны, в усиленном развитии профсоюзного движения, а с другой — в недоразвитости движения сопротивления. Такие вещи, как вооружённая борьба, латиноамериканскими «левыми», мягко говоря, не одобряются (в целом, разумеется, поскольку частности бывают разные, и их никто не отменял). Чилийцы в этом отношении полностью солидарны с прочими латиноамериканцами, и чилийские социалисты совсем не одобрили того, что одну из своих песен Виктор Хара посвятил Че Геваре (который как раз в то время находился в Боливии, пытаясь воплотить идею континентальной герильи).



Между тем, «профсоюзная» тактика имеет как свои плюсы (например, никто из чилийских «левых» не ждёт быстрых побед, все настроены на длительные процессы, а следовательно, в массе все более или менее предсказуемы и стабильны), так и минусы. Минусов больше, и самый главный из них озвучен по ссылке, которую я приводила в предыдущем постинге: когда дело, вопреки желанию социалистов, дошло-таки до драки, навалять противнику от себя лично смог, в принципе, каждый, но поскольку никаких общих моментов вооружённой борьбы выработано не было, то в массе все оказались разобщены и очень быстро подавлены.

Тут я себе позволю совершенно хулиганскую аналогию с MMORPG, она будет уместна.

Вот, допустим, пришёл клан на вар: скиллы прокачены как попало, шмот не заточен и вообще не на уровень, координации никакой. Что будет? Правильно, будет подарок мяса противнику. Противник, если не кретин, мало, что наколотит фрагов, так ещё и здания порушит. И придётся потом: а) восстанавливать здания (а это минус голд), б) выяснять отношения с сокланами (а это минус нервы), в) восстанавливать их, соклан, численность (а потому что половина разбежится). И что толку от того, что парочка умельцев набьёт, допустим, личных пятьдесят-шестьдесят очков? Эти очки клану ни спереди понюхать, ни сзади подтереться.

Но в игрушках проще, и шанс у нубов там пусть маленький, но есть: кланы бывают разные, в том числе и состоящие из одних только кретинов. А вот среди правящих в реале «правых» кретины исчезающе редки. Когда у тебя миллиард бабла в одной только селитре (а справа ещё виноградники, а слева конный заводик маленький, а вон там за углом ламы пасутся), кретином у тебя быть просто не получится.

И вот, на мой взгляд, чилийцы удивительные люди: они теоретически всё прекрасно понимают, но на практике воплощают своё понимание только в MMORPG… ну, то есть в футболе. Вот на футбольном поле они и скоординированы, и общими тактиками обвешаны с ног до головы, и шмот точат тщательно, и вообще молодцы кругом. Однако как только дело доходит до того, чтобы перенести игровые принципы на реальную жизнь, так сразу же включается стоп-кран.

Может быть, они не смотрят футбол? Зачем они тогда в него играют?

Может быть, они считают ниже своего достоинства интересоваться массовыми онлайн-играми? (В то, что они все поголовно бедны настолько, что в эти самые массовые онлай-игры не играют даже их дети, я не верю. Взять, например, ту же Бачелет. Ну, за четыре-то года президентства компьютер не у детей, так хоть у внуков должен был появиться, как ни верти, и даже вместе с интернетом. Правильно? Зарплата-то наверняка была выше, чем в среднем по стране.)

Мне кажется, дело тут, с одной стороны, в негибкости и некотором снобизме. Это давняя проблема всех «левых» вообще. Если с «правыми» всё понятно, они проститутки напоказ и не скрывают этого, то «левые» в пику «правым» стараются блюсти облико морале и доходят в этом своём «морале» до полного абсурда. Не вижу ни одной причины, по которой чилийские «левые» могли бы вести себя иначе.

С другой стороны, дело ещё, как мне кажется, в зацикленности на самих себе. Да, чилийцы — латиноамериканцы, и они твёрдо об этом помнят (кстати, развитая система профсоюзов должна такой памятливости только способствовать). Но в то же время Чили — одна из самых замкнутых стран. Эмиграция туда минимальна, а возможностей для быстрой ассимиляции мало. В результате получается, что внутри страт все друг друга знают, и это, конечно, большой плюс, но притока свежих идей, суждений и взглядов не происходит, и это, конечно, большой минус.

И вот, всё в сумме, с одной стороны, не даёт посмотреть на игровой мир как на модель реальных взаимодействий, а с другой — внедрить правильные, в сущности, принципы игрового мира в реальную стратегию. Эти правильные принципы называются троцкизмом и порицаются. В результате «левые» обсуждают не футбол, а Троцкого, что вредно как для психики, так и для политики.

Всё это, повторяю, только моя личная точка зрения (вернее, даже только часть её), причём вполне дилетантская. Когда проблема находится на другом континенте, глупо полагать себя разбирающемся в проблеме. Я даже надеюсь, что всё, о чём я сейчас говорю, как минимум безнадёжно устарело и что на самом деле чилийские социалисты давно уже скорректировали свою стратегию и тактику в сторону большей гибкости. Однако я могу сказать совершенно точно, что если их военная доктрина до сих пор находится в зачаточном состоянии, то всё, их ждёт в будущем, — это только ещё одно поражение.

Окончание сле…

Читать дальше...

20 сентября 2011 г.

Чили: день пятый

(Должен бы быть шестой, по идее, но мы в воскресенье так здорово отдохнули, что я уже в 11 вечера дрыхла без задних ног.)

Этот постинг будет немножко не столько о Чили, сколько вот так как-то в целом. Тем не менее он всё-таки о Чили… и, пожалуй, даже в большей степени, чем может показаться.

Наша (то есть «северян») самая большая проблема в контексте познания Чили — это малое количество информации. При этом та информация, которую мы получаем, по преимуществу однобока и ограничивается в основном только текстом. Нет, видео есть, конечно, но его надо искать, а это значит, что те, кому не знаком испанский, имеют мало шансов найти что-то по-настоящему интересное.

Вообще, латиноамериканская информационная картина довольно забавна: страны, в которых установлен якобы диктаторский режим (Куба, Венесуэла), мы можем изучать с далёкого расстояния, потому что полемика лидеров этих стран с их противниками нам доступна почти в полном объёме. Мы можем прошерстить эти наши интернеты вдоль и поперёк буквально за пару-тройку дней и совершенно точно установить, по какому поводу и в какой конкретно форме выражали своё неудовольствие политикой Кубы и Венесуэлы, например, США, и что конкретно и в какие сроки этим самым, например, США ответили Фидель или Уго. А так же что они сказали в принципе по какому-нибудь поводу (например, по поводу Ливии). Фидель Кастро, допустим, ведёт блог (он нашими энтузиастами даже в ЖЖ транслируется), который переводится на многие языки прямо непосредственно на Кубе, и извлечь оттуда можно не только точку зрения Фиделя, но и уточнения по фактам, датам и тому подобному материалу. Уго же Чавес постоянно адресует свои выступления всем подряд, а не только венесуэльцам, в связи с чем найти эти выступления можно на любом абсолютно языке опять-таки в сжатые сроки.

Ситуация с Чили прямо противоположна: мы не имеем никакой информации об этой стране. Всё, чем мы располагаем, — это довольно скупые сообщения новостных агентств и записи из блогов русскоязычных чилийцев. Доходит до смешного: о том, что Мишель Бачелет в 2009 г. приезжала на Кубу, я лично узнала из блога Фиделя.

О чём это я, вообще?

Когда Бачелет пришла к власти, русскоязычная сочувствующая жежешечка очень обрадовалась и немедленно заявила о том, что Чили наконец-то начала «леветь» и «выздоравливать», на что я возразила: ничего подобного, вам приснилось, дорогие товарищи. Я не сомневалась, что дорогим товарищам это всё приснилось, однако же не могла взять в толк, откуда у меня такая информация. Теперь я знаю это совершенно точно: информация у меня из полного отсутствия информации.

Недавно, полемизируя о социализме, я столкнулась с неявным тезисом о том, что при социализме оказывается в загоне свобода слова (а при капитализме, надо думать, наоборот, оная свобода отнюдь не загнана). Так вот, утверждаю совершенно ответственно: ребята, вам тоже снится сладкий сон. Посмотрите на «диктаторские режимы» Венесуэлы и Кубы. Посмотрите на «демократическую» Чили. Ответьте честно: о какой стране вы с ходу, не шарясь в интернетах, сможете наговорить больше слов? Откуда взялись все эти ваши слова?

Я лично лучше всего ориентируюсь в том периоде истории Чили, который относится к «левацкому режиму» Альенде. Мне известна точка зрения сторонников Альенде и сторонников Пиночета. Мне известны их аргументы. Я могу сопоставлять и то, и другое на уровне фактов и, анализируя сумму этих фактов, могу думать своей головой. Но как только приходят известия из современной нам «демократической» Чили, у меня уходит из-под ног вся фактическая почва разом и остаётся только сотканная из воздуха интуитивная уверенность.

Рунет массово трактует Чили как туристическую страну, винодельческую страну, страну острова Пасхи, страну индейцев (при этом о том, что остров Пасхи долгое время служил тюрьмой и лепрозорием, знают единицы, а тот факт, что индейцев в Чили осталось хорошо, если процентов пять, да и то в сумме, похоже, вообще просто тупо игнорируется). Рунет массово щебечет об отмене визового режима между Россией и Чили. Рунет ничего не знает о том, что происходит в Чили на социальном и политическом уровнях, да и знать, строго говоря, не хочет. Правильно не хочет: хотеть можно только того, о чём известно. Если набрать в поисковой строке Яндекса «Чили статистика», вся первая страница будет испещрена статистикой футбольных матчей. Что, вообоще, кагбэ намекает.

Благо Олегу Ясинскому, он по мере возможности делится с рунетом интересными материалами о Чили, в том числе и такими, которые освещают альтернативные точки зрения (за что ему отдельное человеческое спасибо). Но вы представляете себе, что такое один трезвый русскоязычный обозреватель на всю страну? Это значит, что у большинства из нас нет возможности думать собственной головой. Потому что как бы прекрасен этот обозреватель ни был, большинство из нас всё равно окажется целиком под его влиянием, и его ошибка неизбежно станет ошибкой многих (и это совершенно не о том, что отсутствие обозревателей лучше, чем один обозреватель, это о том, что один-единственный ракурс нужно фильтровать тщательнее, нежели два, три и так далее).

Так вот, это был постинг о том, что самым верным критерием возвращения Чили к социализму станет поток информации социально-политического характера из Чили. До тех пор, пока мы этого потока не видим, ни о каком возвращении к социализму не может идти и речи. Социализм в мире доминирующего капитализма — это всегда и в первую очередь полемика, это война мнений. Если мы не слышим мнений, не видим полемики, значит, у нас есть все основания утверждать, что социализм в стране либо сугубо декларативный (то есть фиктивный, по сути), либо просто отсутствует.

Я думаю, что сегодня чилийские социалисты всё ещё разобщены и инертны, в противном случае среди них нашёлся бы по крайней мере один, чей голос мы слышали бы постоянно и о чьей судьбе узнавали бы не только из блогов русскоязычных чилийцев, но и из новостных лент.

Собственно, это к вопросу о том, что происходит в Чили сегодня. Ничего особенного не происходит. «Пишут». Ну, то есть всё впереди, надо думать.

ЗЫ. Понедельник — день тяжёлый, вторник тоже не лучше, так что с музыкой сегодня как-то не сложилось. Тем не менее, продолжение сле…

Читать дальше...

18 сентября 2011 г.

Чили: день четвёртый

Сегодня, с какой стороны ни посмотри, окажется маленький праздник: на календаре воскресный выходной, а в моём личном флешмобе экватор. Располагайтесь, сегодня не будет никакой политики, сегодня весь день — куэка.

Куэка — это общелатиноамериканский танец, танец метисов, танец креольский. Я не знаю, танцуют ли его немногочисленные оставшиеся индейцы Чили (в Боливии и в Перу точно танцуют, существует даже куэка кечуа), но в остальном он распространён повсеместно.




Куэка очень узнаваемая и в то же время очень разная. Как и всякий народный танец, она лояльна к экспромту и свободно встраивается в любые социальные страты. В ней есть традиционные и всем известные элементы, но есть и широкие возможности для индивидуального развития танцевальной темы. Она годится и островным крестьянам:




…и горожанам:




…и помещикам (хотя, я так думаю, на самолёте было бы круче. Чо-т не догадался мужик, по ходу):




…и президентам (президент тут, есличо, та, которая на каблучках, а не тот, который при галстуке):




Куэка — танец, в котором обязательно звучат слова. Слова и мелодия — компоненты необходимые и достаточные. Можно танцевать куэку, просто подпевая и прихлопывая, без инструментального сопровождения, но инструментальное звучание без слов — это не куэка, а лишь факультативная её часть. Такая вот изюминка. Кстати, именно она позволила новой чилийской музыке органично слиться с музыкой народной. Если проводить параллели, то ближе всего в этом отношении стоит к куэке наша частушка. И та, и другая форма, жёстко ограничивая мелодические рамки, позволяет исполнителю вкладывать в песню какой угодно смысл. Если текст при этом получится остроумным и (или) запоминающимся, он неизбежно уйдёт в народ и приобретёт широкое распространение.

Эктор Павес исполняет свою «Cueca de la CUT» (CUT — это Central Unitaria de Trabajadores, единый профцентр трудящихся):




Вот альбомный вариант этой песни («Инти», запись 1973 года, кажется):



А эта куэка в память о Викторе Хара (11 сентября 2009 г., Сантьяго):




Продолжение сле…




Читать дальше...

17 сентября 2011 г.

Чили: день третий

Если у вас сложилось впечатление, что Чили за время своего существования привыкла к свободе, независимости и демократии, то это неправильное впечатление, расстаньтесь с иллюзиями. Привыкла она к идее свободы, независимости и демократии в умах — что верно, то верно. Проблема только в том, что между идеей и её воплощением есть большая разница.

Знаете ли вы о том, например, что правительство Альенде — это не первый чилийский опыт построения социализма, а правление Пиночета не первый репрессивный период?

3 июня 1932 года, во время террора Монтеро, который устроил «левым» настоящую бойню, в Чили вспыхнуло восстание под предводительством Мармадуке Грове Вальехо, командующего одной из военно-воздушных баз. Результатом восстания стало провозглашение Социалистической Республики Чили. Это государство просуществовало всего 12 дней (и было уничтожено за счёт США и Великобритании, кстати).

Всё это очень напоминает недавнюю историю, верно? Это потому, что XX век стал эпохой переворотов: они следовали в Чили один за другим и неизбежно оказались похожими в некоторых пунктах. Идею свободы, независимости и демократии пытались и вытравить, и выжечь, и утопить в крови, вот только особых успехов не достигли — идея жива и здравствует.

Кто же её, эту идею, так вот пытался? — законный вопрос.

Тут мы переходим к очень болезненной для Чили теме — теме постоянной зависимости от иностранного капитала. Обращаю ваше внимание ещё раз: все реакционные мероприятия финансировались из-за границы, в основном из США.

В чём тут дело? Дело тут в ресурсной базе, как нетрудно догадаться. С одной стороны, Чили — крупнейший поставщик меди на мировой рынок. Кроме того, она располагает большими запасами селитры и ещё каких-то важных ресурсов, уже не помню, каких (серебра с молибденом, кажется). Естественно, что в таких условиях малейшая попытка национализации добывающих предприятий немедленно повлечёт за собой реакцию со стороны контролирующих эти предприятия структур. Доля же капитала США в предприятиях Чили достаточно весома, чтобы США оказались категорически против их национализации.

С другой стороны, интересы «гринго» внутри Чили разделяет весьма процветающая в Южной Америке каста латифундистов (нам, кстати, эта «радость» скоро предстоит, так что готовьтесь). Что такое латифундия? Это огромных размеров сельскохозяйственное угодье, находящееся в частном владении. Так вот, помещики-латифундисты, что вполне естественно, тоже против национализации ресурсной базы.

Латифундии — бич Чили. До 80% земли, пригодной для обработки и скотоводства, сконцентрировано в руках 3% населения. Это привело к распространению такого явления, как безземельное крестьянство. Фактически, это бомжи. Люди кочуют в поисках земли для огородов и постройки лачуг; отчаявшись найти хоть какой-нибудь свободный клочок земли, они захватывают пустыри, формально принадлежащие помещикам, но не используемые (пример такого захвата я описывала в одном из предыдущих постингов). За это их преследуют, и их дети остаются брошенными на произвол судьбы. Голод, болезни, сиротство, высокая детская смертность, безграмотность — это естественные следствия такого образа жизни.

Латифундисту плевать и на следствия, и на причины. Чтоб бомжи не лазили, он огораживает свою землю колючей проволокой, и за ней остаются тысячи безземельных крестьян, обречённых на скотское существование, — это повсеместная южноамериканская практика, Чили здесь не исключение и не на особицу.

В шестидесятых годах прошлого века уругваец Даниэль Вильетти написал песню на тему отношений латифундистов с крестьянами — «A desalambrar» («Разгородить»). Пели её по всей Латинской Америке, в том числе и Виктор Хара в Чили.



Вот такая простая арифметика, в которой оба слагаемых восходят к ресурсу — тому, который под землёй, и тому, который на земле.

Неудивительно поэтому, что первым же делом «левые» в Чили, приходя к власти, объявляют о национализации всего подряд. Это самая болезненная тема для Чили, потому что частная собственность на землю и ресурсы ставит страну в жесточайшую зависимость от того, кто может себе позволить эти землю и ресурсы купить. Стремление к независимости у Чили, таким образом, очень конкретно и начисто избавлено от каких бы то ни было сферических коней: чилийский народ не желает довольствоваться формальной независимостью и требует независимости фактической.

ЗЫ. Ах, да, продолжение, конечно же, сле…

Читать дальше...

16 сентября 2011 г.

Чили: день второй

Вот черта среднестатистического чилийца, которую сложно понять среднестатистическому русскому, — естественный повседневный патриотизм. Мы, русские, в массе начинаем любить свою страну, только когда стране начинает угрожать кто-то посторонний или когда оказываемся от неё далеко. Большинство из нас не ассоциирует себя со своей страной. Если спросить русского, кто он, он ответит: «Я человек» (реже — «Я мужчина» или «Я женщина»).

Для чилийца такое отношение к родине немыслимо. Оно тем более немыслимо, что свою родину чилийцы получили не естественным путём, а обрели в боях и сотворили самостоятельно: тот народ, который оформился в Чили к началу XIX века, уже ни де-юре, ни де-факто не мог называть себя наследником индейцев. Это были в основной своей массе метисы — потомки, с одной стороны, да, конечно же, индейцев разных племён, но с другой — европейцев, в основном испанцев и басков. И вот эти метисы жили, по сути, в испанской колонии, у которой, вроде как, была богатая история, но в то же время не было никакой истории вообще, поскольку она ни единого дня не существовала как самостоятельное государство.

Фактически, Чили писала свою историю с чистого листа, и началась эта история с того, что в 1818 году у народа без роду и племени (или, точнее, из сотен родов и племён, что, по сути, одно и то же) вдруг появилось то, чего прежде никогда не бывало — настоящая единая родина. Независимое государство, которое можно формировать без оглядки на традиции, а повинуясь единственно лишь собственному желанию.



Устремлённость в будущее сразу оказалась основой взаимоотношений чилийца со своим государством. Эту устремлённость чилиец сохранил по сей день. Он с Чили ежечасно, ежесекундно, даже когда спит. И если спросить чилийца, кто он, он ответит: «Я чилиец».

Чилиец живо интересуется тем, что происходит в его стране и по мере возможности старается влиять на происходящее. Он очень дисциплинированно ходит на выборы и голосует. Он вполне хулигански протестует, если видит, что попраны права, закон и справедливость. Он не любит бить морды, но при необходимости будет и стрелять. Он активно поддерживает своего кандидата — на митингах, собраниях, концертах, пикетах и в прочих массовках. Он знает, что даже один голос может сыграть решающую роль. Пиночет со своей диктатурой был исключением из правила, правило же в Чили таково, что явного и очевидного перевеса у каких-либо партий не наблюдается, выборы можно выиграть или проиграть буквально из-за каких-то единичных процентов. Так, в частности, дважды, не то трижды проиграл и однажды победил на президентских выборах Сальвадор Альенде (устав проигрывать, он даже сочинил себе шуточную эпитафию: «Здесь покоится будущий президент»).

Предвыборные баталии и вообще политические дебаты в Чили нешуточные, порой и с жертвами, и с прочей кровищей. Терроризм чилийцам тоже знаком, причём как «правый», так и «левый». Общего принципа демократии и социальной активности — прямых следствий естественного повседневного патриотизма — всё это, однако, не отменяет. Чилиец — это сначала чилиец, а уже потом человек, мужчина, женщина, коммунист, католик, президент и кто угодно дальше.

Чилиец, представляющий свою страну, — это светящийся изнутри сгусток счастья и гордости. Для него ответственность за Чили — честь. Если вы видели чилийских футболистов, вы поймёте, о чём я, а если нет, то посмотрите при случае.

А вот теперь представьте себе, что такого человека лишают родины.



За годы диктатуры Пиночета изгнанниками стали тысячи чилийцев, и это было самое страшное время как для них самих, так и для тех, кто остался на родине. Анхель Парра, когда писал свой романс, говорил далеко не о себе одном, хотя и переживал сугубо собственные эмоции. Просто всё то же самое переживали и остальные чилийцы — и в самой Чили, в разлуке с изгнанными и казнёнными близкими, и по всей Латинской Америке, и в Европе… «Со мною скорбь о том, что больше не со мною» — это обо всех, для кого выражение «patria o muerte» приобрело в то время новое издевательское звучание — «patria es muerte» — «родина — это смерть».

Неудивительно, что Пиночет оказался у власти при мощной иностранной поддержке. Та политика, которую он проводил, ни в коем случае не может быть истолкована как национальная политика, и победить Альенде в честной политической борьбе у него не было никаких шансов. Для Чили время его правления стало временем глубочайшего национального унижения и попрания базовых принципов государственности.

Продолжение сле…

Читать дальше...

15 сентября 2011 г.

Чили: день первый

Флешмоб, напоминаю, звучит так: каждый день рассказывать о какой-нибудь стране что-нибудь интересное. Страну можно выбрать самому, можно попросить, чтоб назвал кто-нибудь другой — всё зависит от вашей коммуникабельности и лояльности рандому.

Lloy попросила меня рассказать о Чили, а больше никто ни о чём не просил, так что до следующей среды включительно я буду компостировать вам мозг тем, чем вы не просили.

Я узнала о Чили, когда мне было два года. Два года, да. Это одно из самых ранних моих воспоминаний: мы сидели с бабушкой на кухне, и вдруг по радио передали про переворот в Чили. Тогда же я услышала и две фамилии, которые запомнила на всю жизнь, — Альенде и Пиночет.

Я не помню, говорила я тогда или ещё нет, и, естественно, не помню, обсудили мы с бабушкой этот прискорбный факт чилийской истории немедленно или же отложили обсуждение на потом. Помню только, что в дошкольном возрасте наши с ней разговоры частенько касались пиночетовского переворота. Я дотошно выясняла, чем был плох этот переворот. Бабушка терпеливо рассказывала:

— о том, что Альенде был социалистом;
— о том, что, несмотря на паршивые общеэкономические условия, люди при Альенде жили достойно;
— о том, что замечательный певец Виктор Хара был на стороне Альенде;
— о том, что оба этих прекрасных человека погибли, защищая свои убеждения, а вместе с ними погибла ещё целая куча народу, и не меньшая куча была рассажена по лагерям или, спасаясь от преследования, бежала за границу;
— о том, что финансировали Пиночета и готовили переворот — США.

Я была маленькая, но понимала всё. С тех пор я считаю дебилами людей, которые считают дебилами детей.

Прошло почти сорок лет. Как и прежде, я ничего не знаю о Чили: я никогда не была там и не знакома близко ни с одним из чилийцев. Но, как и прежде, я всё понимаю. И, вот, собственно, о своём понимании и поведу речь дальше.

Я считаю, что Чили уникальна не только своей геометрией, аналогов которой нет на всей планете. На данном этапе Чили уникальна ещё и тем, что в эту страну невозможно эмигрировать. То есть можно приехать туда, поселиться там и прожить хоть всю оставшуюся жизнь. Можно даже стать своим в доску для местных жителей и даже активно участвовать во внутренних делах страны. Но мне кажется, всего этого будет недостаточно для того, чтобы стать чилийцем в полной мере.

Почему?

А потому, что в истории Чили был период правления Пиночета, и окончился он совсем не так давно, чтобы можно было говорить о безусловной интеграции в этот народ, минуя репрессивную стадию. Проще говоря, если ты приехал в Чили и почувствовал себя дома, однако же не был изгнан оттуда, не подвергался преследованиям и не прятал кассеты с записями фолк-музыки, значит, ты всё-таки не совсем дома.

Да, можно отрефлексировать этот период — чисто умозрительно. Можно даже проникнуться теми чувствами, которые испытывали чилийцы на протяжении семнадцати лет диктатуры. Это будет полезный во всех отношениях эмоциональный опыт. Но как бы адекватна ни была твоя рефлексия, как бы глубоко ты ни проникся, а сны тебе будут сниться совсем другие — и вот в этом суть.

Чили переживает сейчас очень сложное время — время избавления от многолетнего страха. Время преодоления, фактически. Итурра, сказав в 1970: «Venceremos» — «мы преодолеем», — опередил эпоху на пол-столетия.



Тема преодоления себя — одна из самых актуальных сегодня тем для Чили.

Вторая самая актуальная тема — тема возвращения.

Преступление Пиночета гораздо серьёзней, чем это может показаться людям, далёким от Чили. Фактически, его политика была политикой геноцида. И пусть вас не смущает малое для геноцида количество жертв (хотя объективно их было много: только за первый месяц после переворота хунта уничтожила 30 тыс. чилийцев). Проблема в том, что народ не может существовать беспамятно — в отрыве от своих корней и своей культуры. А что такое народная культура? Это прежде всего фольклор. И вот, при Пиночете подверглась беспощадному преследованию народная музыка — вплоть до запрета на музыкальные инструменты.

Почему? Нам это может показаться удивительным, потому что мы никогда не жили в условиях, подобных чилийским. Дело в том, что в Чили песня — органичная часть повседневной жизни. То, что показывают в индийских фильмах («А сейчас мои сорок восемь слонов споют вам о моей нелёгкой доле»), в Чили происходит на улицах и площадях. Там песня звучит по любому поводу. Она служит инструментом не только выражения эмоций, но и изложения мнения, и просто способом осмысления. Публичная полемика в форме песни — это норма чилийской дискуссионной культуры.

В скобках. Самый известный пример такого рода полемики — песня Виктора Хара «Preguntas por Puerto Montt» — «Вопросы относительно Пуэрто-Монта». В Чили есть такой город, Пуэрто-Монт, 9 марта 1969 года там случилась трагедия: девяносто бездомных крестьянских семей, спасавшихся от осенней непогоды и самовольно занявших городской пустырь, подверглись нападению двухсот пятидесяти вооружённых полицейских. Автоматным огнём скосило насмерть семерых крестьян, ещё шестьдесят человек были тяжело ранены, один девятимесячный ребёнок умер, задохнувшись слезоточивым газом. Приказ взять в руки оружие отдал полиции тогдашний министр внутренних дел Эдмундо Перес Сухович. Именно ему адресовал Виктор Хара свои «Вопросы…»:



«Сеньор Перес Сухович, вы должны ответить, на каком основании были расстреляны беззащитные люди».

Это пелось на стадионе, есличо, в присутствии тысяч. Сеньор Перес Сухович, тогдашний министр внутренних дел, икал, надо думать, непрерывно.

Скобка закрывается.

К слову, nueva canción chilena (то, что слышали и то, с чем привыкли ассоциировать чилийскую музыку наши с вами поколения: Парра, Хара, «Инти» и т.д.) — это даже не прямое продолжение народной музыки, а просто её естественное развитие. Доказывает это, в частности, факт очень вольного обращения чилийцев как с авторским текстом, так и с авторской музыкой (тот же Виктор Хара, например, без зазрения совести переписал часть текста «Venceremos» — и всё в порядке).

Вернёмся, однако, к геноциду. Теоретически Пиночет, запрещая народную музыку, боролся со свободой слова, однако на деле это вылилось в попытку уничтожения национальной культуры, причём культуры не только музыкальной, но и, что самое страшное, коммуникационной. Неизбежным следствием этого стала деградация народа. Страх и глупость, как всегда, творят чудеса — ужасающие по преимуществу.

Так вот, «Vuelvo» — это не о том, что отдельно взятый изгнанник Патрисио Маннс образца 1979 года отчаянно хочет и не может вернуться на родину. Это о Чили начала XXI века.



Преодоление себя и возвращение к себе — вот это лейтмотив сегодняшней Чили. И это то, что препятствует эмиграции туда вернее всех диктатур. В Чили сегодня невозможно эмигрировать. В Чили сегодня можно только вернуться.

Продолжение сле…

Читать дальше...

13 сентября 2011 г.

Ништяки с дайриков и по наводке

Музыки кусочки:






Да, а глюк с музыкой исчез, и стало даже немножко скучновато. Я как-то очень сразу привыкла, что на самом деле всё не так, как в действительности, а теперь придётся долго отвыкать. Ну, да будем надеяться, не последний раз глючило.

Флешмобов интересных кучка:

1. Ежедневно в течение недели рассказывать о какой-нибудь стране что-нибудь интересное. Я бы рассказала, если бы мне кто-нибудь назвал страну (а то неинтересно получится). Могу по бартеру: вы мне, я вам;

2. Много всяких музыкальных мобов, но в них я участвовать стесняюсь, потому что ничем новеньким с народом поделиться в любом случае не смогу (а старенькое и так все знают);

3. Отличный моб — «365 дней». Каждый день выкладываешь какую-нибудь самодельную фотографию (в вариации: снимаешь и в тот же день выкладываешь). Справедливости ради, первый раз я увидела этот моб в буржунете давным-давно, когда у меня ещё и фотоаппарата-то не было. Забыла, естественно, сразу, потому что раз фотоаппарата нет, то на кой мне такой моб, который прафотки. А теперь напомнили, вот, думаю, надо бы замутить. Правда, 365 — это очень долго. Я за 365 дней до канадской границы по-пластунски доползу. Я бы для начала сделала 30 и добавила бы к каждому такому постингу свистелки и перделки музыкальную композицию — получилось бы два в одном: и прафотки, и прамузыку.

Давайте поиграем хоть во что-нибудь?

Читать дальше...

Оба-на, колечко...

О, какой глючок-то интересный у дайриков сегодня!

Если зайти в поиск по тэгу «музыка», можно увидеть, что почти в каждом постинге вместо того трека (или даже набора треков), который опубликовал у себя автор блога, вставлена какая-нибудь композиция в исполнении Ванессы Мэй.

Я сначала подумала: может, юбилей какой у тётки, может, мода на неё в дайрях, ан нет. Заходим, к примеру, вот сюда и никакой Ванессы не видим в упор. Не наблюдается её и здесь. Между тем, если эти и многие другие записи просматривать не непосредственно в блогах авторов, а со страницы поиска по тэгу, то Ванесса Мэй будет везде и в большом количестве.

Дорогое Мироздание, лолшто? Есличо, то Ванесса Мэй мне лично нафиг не нужна, она плохая исполнительница и ещё худшая актриса. Поэтому если уж тебе надо чем-нибудь заменить те треки, которые понавставляли в свои постинги авторы блогов, то можно мне лично вместо Ванессы Мэй послушать «Апокалиптику»? Спасибо заранее.

ЗЫ. Я схожу с ума. Не успела написать заявку дорогому Мирозданию и перечитать свой пост, как обновляю страницу поиска в дайрях — и что я вижу? «Апокалиптику», натурально. Именно там, где была Ванесса Мэй.

Доктор, я уже фсё или мне ещё можно? Большой брат следит за нами или мы-таки все умрём?

А, да, но как бы то ни было, сижу наслаждаюсь, чо...

Читать дальше...

4 сентября 2011 г.

По израильским событиям

Граждане израильтяне,

Прокомментируйте, пожалуйста, если не затруднительно, вот это.

Конкретно интересует следующее: какие процедуры были нарушены вашими горемычными ординаторами, что их массовое увольнение суд смог признать незаконным? Кого они там заранее не уведомили? Или у вас закон никому не интересен, а просто суд выигрывает тот, кто сильнее? Или ваши медработники — изначально, по закону, что-то вроде крепостных крестьян?

Я в ахуе, честно говоря. Просто не ожидала, что подобные фортели вообще где бы то ни было, кроме России, возможны.

Читать дальше...

Ностальгия по лету

937

Оно в этом году было, с одной стороны, прекрасным, потому что жары мы практически так и не почувствовали, а с другой — отвратительным… по той же причине. Тем не менее, это было лето, и было можно. А сейчас уже не лето, и сейчас нельзя. Даже такую ерунду, как выйти под вечер на улицу в труселях, и то нельзя — жопа замёрзнет.

В общем, я уже мечтаю о личном самолёте, который будет переносить меня вслед за весной и летом из северного полушария в южное и обратно. А пока мечтаю, выкладываю фотки о лете. Оно в этом году было стрёмным, но всё-таки было.


936

938

939

940

934 935

933

932

931

930


Ещё парочка неба в архиве.

А это уличные надуватели, они надували мыльные пузыри, когда мы шли смотреть «Америго Веспуччи». Дети балдели. Мы тоже порадовались:


927


Ну, и сам «Веспуччи». Красавец:


924. Amerigo Vespucci


И всё. И нету больше лета до следующего лета. Грустно как-то…

ЗЫ. Рыбы!.. Рыбы не получились. Вместо рыб на фотках червяки. Такое пичалько, ой-вэй!

Читать дальше...

Ще не вмерла, что приятно

Вот что мне на Украине нравится, так это общая адекватность тутошних людей. Сейчас, например, в Михайловском равелине проходит джазовый фестиваль. Народу много, естественно. Однако: вход бесплатный (платный только на специально обученные сидячие места перед сценой, но с учётом общего ландшафта музея сидячие места там, вообще, везде, обучать их специально — только понтоваться), открыто передвижное кафе, раскинуты лоточки с разными восхитительными цацками — и на всю эту прорву людей и вещей нигде не валяется ни грамма мусора (а потому что урны кругом понаставлены) и никто никого не стращает демократизаторами (а потому что ментам тоже хорошо и у них тоже джаз).

(В прошлом году в конце лета тоже какой-то трёхдневный фестиваль был, и всё было тоже чинно и мирно, только за вход деньги брали и кафе не работало.)

Мы потусовались там немножко (как-то джаз от нас обоих очень далёк, ходили только позырить, как всё сделано), замёрзли и пошли домой. Попутно купили пару дисков с записями нынешних джаз-банд (джаз от нас далёк, конечно, зато равелин в двух шагах, и мы кровно заинтересованы, чтоб весело тут было каждый год).

А вообще, чем дольше здесь живу, тем больше мне здесь нравится. Мужик мой этим летом сказал, что я тут самая местная на фоне остальных местных. Что-то в этом есть, да.

ЗЫ. Мой возлюбленный программист, лев очей моих, проапгрейдил мне десктоп. Завтра фоты выложу с рыбами… ну, то есть и с рыбами тоже.

Читать дальше...

3 сентября 2011 г.

Природа, мать наша

Бабочки, всё лето залетавшие к нам в гости, ближе к осени облюбовали мою комнату для размножения и сегодня, судя по всему, наконец-то выползли из куколок, причём все сразу (а где эти куколки раньше-то жили, мне интересно?). Теперь по ней, то есть по комнате, летает порядка полусотни ночных кросавчегов. Всё бы ничего, но они, падлы, бьются в потолок, и от этого стоит непрерывный треск — довольно сильный и к тому же навязчивый.

Ещё они, то есть бабочки, норовят приземляться прямо на меня, считая меня, не без оснований, впрочем, предметом тутошней мебели. А чо, я их не трогаю, они и садятся. То, значит, в волосы, то в морду со всего размаха, то на пятку (очень щекотно).

Думается мне, хорошо всё-таки, что это не стадо бабуинов и не в спальне.

Кроме того, спрашивается, чем эту ораву вывести? Потому что отбиваться от них и объяснять им, что я не мебель и что не надо на меня садиться, я уже замучилась. Включила фумигатор — так им понравилось. Теперь я сижу и чешусь от лёгкой аллергии на суровый фумигатор, а они порхают и норовят. Судя по активности, такая вещь, как аллергия, незнакома им в принципе.

«Сто лет одиночества», блин. Маркес определённо писал свою поэму с натуры.

Читать дальше...