Если у вас сложилось впечатление, что Чили за время своего существования привыкла к свободе, независимости и демократии, то это неправильное впечатление, расстаньтесь с иллюзиями. Привыкла она к идее свободы, независимости и демократии в умах — что верно, то верно. Проблема только в том, что между идеей и её воплощением есть большая разница.
Знаете ли вы о том, например, что правительство Альенде — это не первый чилийский опыт построения социализма, а правление Пиночета не первый репрессивный период?
3 июня 1932 года, во время террора Монтеро, который устроил «левым» настоящую бойню, в Чили вспыхнуло восстание под предводительством Мармадуке Грове Вальехо, командующего одной из военно-воздушных баз. Результатом восстания стало провозглашение Социалистической Республики Чили. Это государство просуществовало всего 12 дней (и было уничтожено за счёт США и Великобритании, кстати).
Всё это очень напоминает недавнюю историю, верно? Это потому, что XX век стал эпохой переворотов: они следовали в Чили один за другим и неизбежно оказались похожими в некоторых пунктах. Идею свободы, независимости и демократии пытались и вытравить, и выжечь, и утопить в крови, вот только особых успехов не достигли — идея жива и здравствует.
Кто же её, эту идею, так вот пытался? — законный вопрос.
Тут мы переходим к очень болезненной для Чили теме — теме постоянной зависимости от иностранного капитала. Обращаю ваше внимание ещё раз: все реакционные мероприятия финансировались из-за границы, в основном из США.
В чём тут дело? Дело тут в ресурсной базе, как нетрудно догадаться. С одной стороны, Чили — крупнейший поставщик меди на мировой рынок. Кроме того, она располагает большими запасами селитры и ещё каких-то важных ресурсов, уже не помню, каких (серебра с молибденом, кажется). Естественно, что в таких условиях малейшая попытка национализации добывающих предприятий немедленно повлечёт за собой реакцию со стороны контролирующих эти предприятия структур. Доля же капитала США в предприятиях Чили достаточно весома, чтобы США оказались категорически против их национализации.
С другой стороны, интересы «гринго» внутри Чили разделяет весьма процветающая в Южной Америке каста латифундистов (нам, кстати, эта «радость» скоро предстоит, так что готовьтесь). Что такое латифундия? Это огромных размеров сельскохозяйственное угодье, находящееся в частном владении. Так вот, помещики-латифундисты, что вполне естественно, тоже против национализации ресурсной базы.
Вот такая простая арифметика, в которой оба слагаемых восходят к ресурсу — тому, который под землёй, и тому, который на земле.
Неудивительно поэтому, что первым же делом «левые» в Чили, приходя к власти, объявляют о национализации всего подряд. Это самая болезненная тема для Чили, потому что частная собственность на землю и ресурсы ставит страну в жесточайшую зависимость от того, кто может себе позволить эти землю и ресурсы купить. Стремление к независимости у Чили, таким образом, очень конкретно и начисто избавлено от каких бы то ни было сферических коней: чилийский народ не желает довольствоваться формальной независимостью и требует независимости фактической.
ЗЫ. Ах, да, продолжение, конечно же, сле…
3 июня 1932 года, во время террора Монтеро, который устроил «левым» настоящую бойню, в Чили вспыхнуло восстание под предводительством Мармадуке Грове Вальехо, командующего одной из военно-воздушных баз. Результатом восстания стало провозглашение Социалистической Республики Чили. Это государство просуществовало всего 12 дней (и было уничтожено за счёт США и Великобритании, кстати).
Всё это очень напоминает недавнюю историю, верно? Это потому, что XX век стал эпохой переворотов: они следовали в Чили один за другим и неизбежно оказались похожими в некоторых пунктах. Идею свободы, независимости и демократии пытались и вытравить, и выжечь, и утопить в крови, вот только особых успехов не достигли — идея жива и здравствует.
Кто же её, эту идею, так вот пытался? — законный вопрос.
Тут мы переходим к очень болезненной для Чили теме — теме постоянной зависимости от иностранного капитала. Обращаю ваше внимание ещё раз: все реакционные мероприятия финансировались из-за границы, в основном из США.
В чём тут дело? Дело тут в ресурсной базе, как нетрудно догадаться. С одной стороны, Чили — крупнейший поставщик меди на мировой рынок. Кроме того, она располагает большими запасами селитры и ещё каких-то важных ресурсов, уже не помню, каких (серебра с молибденом, кажется). Естественно, что в таких условиях малейшая попытка национализации добывающих предприятий немедленно повлечёт за собой реакцию со стороны контролирующих эти предприятия структур. Доля же капитала США в предприятиях Чили достаточно весома, чтобы США оказались категорически против их национализации.
С другой стороны, интересы «гринго» внутри Чили разделяет весьма процветающая в Южной Америке каста латифундистов (нам, кстати, эта «радость» скоро предстоит, так что готовьтесь). Что такое латифундия? Это огромных размеров сельскохозяйственное угодье, находящееся в частном владении. Так вот, помещики-латифундисты, что вполне естественно, тоже против национализации ресурсной базы.
Латифундии — бич Чили. До 80% земли, пригодной для обработки и скотоводства, сконцентрировано в руках 3% населения. Это привело к распространению такого явления, как безземельное крестьянство. Фактически, это бомжи. Люди кочуют в поисках земли для огородов и постройки лачуг; отчаявшись найти хоть какой-нибудь свободный клочок земли, они захватывают пустыри, формально принадлежащие помещикам, но не используемые (пример такого захвата я описывала в одном из предыдущих постингов). За это их преследуют, и их дети остаются брошенными на произвол судьбы. Голод, болезни, сиротство, высокая детская смертность, безграмотность — это естественные следствия такого образа жизни.
Латифундисту плевать и на следствия, и на причины. Чтоб бомжи не лазили, он огораживает свою землю колючей проволокой, и за ней остаются тысячи безземельных крестьян, обречённых на скотское существование, — это повсеместная южноамериканская практика, Чили здесь не исключение и не на особицу.
В шестидесятых годах прошлого века уругваец Даниэль Вильетти написал песню на тему отношений латифундистов с крестьянами — «A desalambrar» («Разгородить»). Пели её по всей Латинской Америке, в том числе и Виктор Хара в Чили.
Вот такая простая арифметика, в которой оба слагаемых восходят к ресурсу — тому, который под землёй, и тому, который на земле.
Неудивительно поэтому, что первым же делом «левые» в Чили, приходя к власти, объявляют о национализации всего подряд. Это самая болезненная тема для Чили, потому что частная собственность на землю и ресурсы ставит страну в жесточайшую зависимость от того, кто может себе позволить эти землю и ресурсы купить. Стремление к независимости у Чили, таким образом, очень конкретно и начисто избавлено от каких бы то ни было сферических коней: чилийский народ не желает довольствоваться формальной независимостью и требует независимости фактической.
ЗЫ. Ах, да, продолжение, конечно же, сле…
Комментариев нет:
Отправить комментарий