«В Германии они сначала пришли за коммунистами, но я не сказал ничего, потому что не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем... Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться».

Мартин Нимёллер. «Когда они пришли…»

31 октября 2012 г.

Телега про отношения и разницу

Думаю, что многие считали бы за счастье вести мой образ жизни: работать не надо, мужчина обеспечивает от и до, всего в достатке. И поэтому некоторые отдельные граждане, числом как минимум один, недоумевают, чего это мне, собственно, так погано, если и так всё есть (включая хобби, в которое можно погрузиться аж по самую макушку, подобно «блаженным» отшельникам). «Сидел бы дома, ел бы свой творог, с самим собой играл бы в нарды». Но нет, понимаешь, чего-то вот не устраивает, чего-то в жопе свербит и жить мешает. То ли недоёб, то ли идиотизм головного мозга, то ли, значит, комплекс неполноценности.

Чтобы не плодить вымыслы и домыслы, рассказываю сама: есть люди, которые не любят жить без работы. Вот, не нравится. Кому-то не нравится жить без косметики, кому-то без снега зимой, кому-то без детей, кому-то без целибата. Ну, а кому-то не нравится жить без работы. Однако работать ниже своего потенциала или за копейки такие люди, как правило, считают неприемлемым.

Я не могу сказать, что люблю работать. Работать я не особо люблю, потому что это утомительно. Но жить без работы мне не нравится совсем, потому что «это мой гражданский долг» (бугага, но ведь верно, чёрт возьми). Чтобы чувствовать себя полноценным членом общества, я должна работать. И когда мне представляется такая возможность, я всегда за неё цепляюсь и очень ей радуюсь, и превосходно себя чувствую.

Что касается качества работы, то если спросить моих бывших работодателей, как я работала, они практически в один голос скажут, что впахивала я, как ломовая лошадь, включая сверхурочные и прочую ненормированную хрень. Наши разногласия с ними никогда не имели никакого отношения к собственно качеству моей работы. Напротив, если надо было срочно опубликовать, скажем, очень горячий материал, например, который требовал вдумчивого, допустим, интервью с последующей его соответственной обработкой (давайбыстрейещёвчера), то первым кандидатом на авторство была я. Если надо было привести в порядок рукопись, где что ни фраза — пиздец, то про меня опять-таки вспоминали не в последнюю очередь. Но, братцы, писать вместо нормальных статей заметочки о гаражных вопросах (потому что остальное цензурируется) или горбатиться над чужой хуйнёй по двенадцать часов в сутки за копейки (потому что у издательства нет денег) — это не работа, а издевательство.

Мне не в радость труд, который предполагает, что я должна освещать вместо серьёзных и актуальных тем сиюминутные вопросы. Для сиюминутных вопросов существуют менее одарённые люди. «Менее одарённые» — это не значит, что они хуже. Я тут совершенно безоценочно словосочетание употребляю, просто как констатацию. Это значит, что им можно поручить такую работу, с которой они справятся хорошо и при этом без ущерба для реализации других, более интересных потенций. Я, к счастью или, наоборот, к сожалению, отлично знаю, что мой потенциал гораздо выше уровня заметок о гаражных вопросах. И поэтому работать в теме гаражных вопросов считаю для себя неправильным. Это всё равно что архитектору-градостроителю проектировать деревенские сортиры. Да, сортир — вещь нужная и важная. Но для того, чтоб его спроектировать, специальных талантов не требуется, любой деревенский житель справится с этим на отлично безо всяких архитекторов. Вот примерно то же самое наблюдаю я сегодня на рынке журналистики: надо строить очень много сортиров, а мне это совершенно не интересно, у меня оверкап. Если угодно, это вообще не та сфера деятельности, в которой я работаю.

Мне не в радость и такой труд, который предполагает, что я редактирую чужой текст за несоразмерно низкую плату. Я редактирую очень тщательно. Я обосновываю каждую (каждую!) свою правку. Я знаю, что это старая школа, что так сегодня никто не работает, потому что всем некогда и насрать. Но я работаю именно так, и на то есть чрезвычайно веская причина — за автором оставлено окончательное решение о принятии или отмене правки, а автор может тупо не понять, откуда правка взялась. Вот и как он будет принимать решение, если он не понимает? Связываться со мной? Наша переписка в любом, даже самом благоприятном случае отнимет у издательского процесса гораздо больше времени, чем мои пояснения сходу: я хоть формулирую чётко и пишу быстро. Это элементарно, это нормальное уважительное отношение к автору, и если сегодня это отношение не принято, то это не я идиот, не надо меня лечить. Это мудацкая современная реальность, в которой всё поставлено с ног на голову и которая профанирует налево и направо.

И вот, я сижу над рукописью и правлю: одна правка — минимум одно связное предложение. Иногда четыре абзаца связных предложений. Иногда отдельное письмо на три-четыре монитора по поводу одной (прописью: одной) правки. В результате (с учётом того, что подавляющее большинство нынешних авторов в подмётки не годятся даже графоманам «гнилого совка», и править у подавляющего большинства нынешних авторов приходится едва ли не всё вообще) у меня получается телега длиной в два-три раза больше, чем исходный текст автора.

И. Это. Нормально. Потому что. Эту. Книгу. Будут. Читать. Каким бы безграмотным, невежественным, нерадивым, некультурным ни был автор, он — автор книги, включённой в план издательства, а значит, эту книгу обязательно прочтут. Так вот, автор должен понимать, что он делает не так. Не принимать на веру тупо, а именно понимать. За ним оставлено ответственное решение. При этом он почти наверняка напишет ещё не одну книгу, и если я смогу дать ему что-то полезное сейчас, то последующая его рукопись окажется чуть менее паршивой. В целом это всё раньше или позже обязательно повлияет на общее качество литературы. Так вот, задача нормального (нормального, да, а не привычного нынче) редактора заключается в том, чтобы не просто выправить текст, но доходчиво объяснить автору каждую правку.

Вы представляете себе такую работу за копейки?

Ах, вы предлагаете мне просто править, послав нахер желание авторов знать, откуда берётся правка? Или же уповая на то, что автору неинтересно, откуда правка берётся? Да, бывают такие авторы, которым неинтересно. И да, вы правы, сегодняшний стандарт — это тупая правка потоком безо всяких пояснений. Но нет, благодарю покорно, до такого хамства я ещё не опускалась. Если я не объясняю кому-то что-то, это означает мою крайнюю степень неуважения к человеку, после которой будет только контрольный в башку. Ну, ещё сгоряча могу нахуй послать вместо объяснений, но потом всё равно объясню. Догоню и заебу, вообще, объяснениями…

(Да, тут поржать как раз самое время, а то как-то очень пафосно всё получается.)

Ну, вот такие, нах, трудовые будни. Нужен кому-нибудь редактор, который на каждую его фразу напишет стопицот собственных? Ага, он многим такой нужен, а как же.

Готов кто-нибудь двести пятьдесят — триста долларов за авторский лист заплатить? Чо, многовато? А по двенадцать часов в сутки руками и мозгом умные буквы писать — это не многовато? Или вы мните себя гением, редактировать которого — одно удовольствие? Или вы считаете, что любовь к работе — это само по себе достаточное вознаграждение?

Нет, ребятки, и вы не гении, и любовь к работе не достаточное вознаграждение. Любовь к работе — это вообще не вознаграждение, она входит в рамки системы «человек — его работа». Вознаграждение же работы входит в рамки системы «специалист — заказчик». Разница понятна, да? Но это ещё не всё, потому что всё ещё интересней. Оплатой может служить только одна вещь — отношение. И эквивалентом отношения со стороны заказчика как раз и являются деньги. Вот такая логика, да: чем больше денег нам платят, тем более мы уверены в том, что нас любят и ценят, тем лучше мы себя чувствуем. Скажите, нет? Соврёте, если скажете. Специалист делает свою работу, а заказчик оплачивает её — тем и любят друг друга. Отношение к себе со стороны специалистов и заказчиков мы определяем по качеству работы и величине оплаты, соответственно. Если к вам придёт водопроводчик и плохо починит кран, вы что подумаете? Нет, понятно, что подумаете о руках из жопы. Но как минимум на бэкграунде у вас будет мысль о том, что к вам отнеслись без должного уважения на уровне жилконторы (плохого специалиста прислали). И то же самое вы подумаете, если вам предложат несоразмерно низкую оплату вашего труда.

Так вот, если я люблю свой труд, это не повод и не основание проявлять ко мне неуважение. Отношения с работой — это отношения с работой, отношения с заказчиком — это другая епархия.

Поэтому продолжим об отношении к заказчику. Когда я, специалист, максимально уважительно отношусь к заказчику, я устаю гораздо больше, чем если бы я относилась к заказчику без уважения (а зачем, спрашивается, выполнять заказы человека, которого не уважаешь? Уважение к заказчику должно присутствовать по умолчанию). Для уважительного к заказчику отношения я, с учётом всех дедлайнов, постоянно отрываю время, которое могла бы потратить на любимого или на друзей: на прогулку, на вкусный ужин в приятном ресторане, на пикник, на секс, да даже и на простой разговор по душам. Кроме того, я могла бы потратить это время просто на себя лично.

Далее. Уважительно относясь к заказчику, я постоянно живу в системе чужого мира, который к тому же чаще всего представляет собой феерический бред умалишённого. В этом бреду я должна выделять смутно очерченные связи и сводить их воедино, причём делать это на лету, то есть по ходу чтения, потому что времени даже на первую читку насквозь сегодня просто не бывает. Так что в контекст я должна въезжать сразу и находиться в нём непрерывно.

Кроме того, я должна постоянно абстрагироваться от собственного отношения к тексту и к заказчику; таким образом, я вовлечена в работу эмоционально: подчас текст, который я редактирую, — натуральная срань господня, а автор кретин, но это никого не волнует, потому что отношения между мною и заказчиком как официальным лицом и моё личное неформальное отношение к заказчику — это разные вещи. Книгу, повторяю, будут читать люди, и я должна сделать всё от меня зависящее, чтобы она представляла собой связный, грамотно составленный текст. На этом фоне никого не волнует, что я там думаю про икса, который состряпал ужоснах, и моя нервная система тоже никого не волнует, и уж тем более никого не волнуют мои рефлексии на тему падения качества литературы. Если качество низкое, его надо повысить — всё. Поэтому все эмоции остаются за кадром, однако никуда при этом не деваются, и это тоже издержки моей работы.

Помимо того, иногда я просто подолгу формулирую обоснования своих правок (одно дело — мгновенно, на голой интуиции, исправить, совсем другое — объяснить это так, чтоб понял даже, см. выше, кретин). Я, на самом деле, расходую уйму самых разнообразных ресурсов на вот эту свою любимую работу. Да, я её люблю — как результат.

Но не как процесс. Не как отношение к заказчику. Как отношение к заказчику она меня только утомляет, больше ничего.

А торгуемся-то мы с тобой, товарищ заказчик, за отношение, ты не забыл? Или ты думаешь, что моё к тебе отношение — это такая естественная вещь, которая должна присутствовать по умолчанию?

А ты кто ваще такой, чтоб к тебе по умолчанию относиться? У меня для отношений по умолчанию любимый есть. Друзья есть. Вот они попросят что-то — я для них и отредачу задарма. Приятели, знакомые, френды более или менее близкие попросят — ну, может, прочту, выскажусь. А ты «чьих будешь»? Издательство «Эстет», денег не было и нет? Давайдасвиданья. На рынке много ушлых девок, которым наплевать как на тебя, так и на авторов, они тебе за неделю чего хошь отредачат, хоть «Войну и мир», им жрать нечего. А я с голоду не подыхаю. Шмотки, цацки, пецки — с этим тоже всё в порядке. Жизнь, правда, получается непростая, потому что нереализованность тоже долбит по психике.

Однако нереализованность долбит по психике существенно меньше, чем унижение, а тему для реализации я найду — завтра, через год, через два, раньше или позже. Я умею искать, и я найду, потому что жить отчаянно хочу, а без темы мне кранты.

Ну, а тот гражданин, чья реплика в мой адрес послужила отправной точкой этой телеги, может завидовать моему «беззаботному» житью — не вопрос. Думаю, что когда я выберусь из той жопы, которой он так завидует, он вообще слюнями истечёт, потому что, кроме как ныть, всё равно ничего не умеет. Но это будет уже не моя проблема.

Вот, как-то так приблизительно.

ЗЫ. Что характерно, описанным мною образом работает вообще всякий добросовестный специалист. Что не менее характерно, вопрос о том, почему бы добросовестному специалисту не поработать задарма, коль скоро он всё равно любит свою работу, обязательно возникает у всех нечистоплотных заказчиков. Я так думаю, что добросовестные специалисты впредь могут смело отправлять нечистоплотных заказчиков прямо к этому постингу, не вдаваясь в утомительные подробности.

ЗЗЫ. Кому ещё не ответила, обязательно отвечу сегодня-завтра (скорее, завтра).

Читать дальше...

Мерзко очень...

Человек, которому я однажды доверила, нарушил договор. В связи с этим хочу сделать маленькое напоминание.

Граждане, читающие мою рукопись (которая крайне неторопливо выкладывается в подзамочном блоге)! Пожалуйста, вспомните, о чём я просила вас, когда вы подписывались: я просила о конфиденциальности. «Конфиденциальность», если кто не знаком со смыслом, означает сохранение информации там, где она оставлена.

Поверьте, я могу понять ваше желание обсудить написанное мною с посторонними людьми. Я очень много писала и пишу о культуре речи, о культуре создания текста, о культуре вообще. И в то же время вы по самым разным причинам можете оказаться разочарованными моей собственной рукописью. В таком случае у вас, возможно, возникнет порыв поделиться возмущением: вот, мол, других учит, а сама-то, дескать, сама-то!

Я это всё прекрасно понимаю. Более того, я — повторяю для забывчивых — никогда не имею ничего против отрицательной критики написанного мною. Кому-то не нравится тема или идея, или сюжет; кого-то тошнит от моей манеры подавать информацию; кому-то неприятен мой язык; кто-то вообще не может отвлечься от меня как от личности и смотреть на текст непредвзято… или вот, просто «нинравиццо ятаквижу» — это всё абсолютно нормальные вещи, не наказуемые ни в коем случае. Вы — читатели, и ваше мнение о том, что вы читаете, оно ваше на сто процентов.

Но, пожалуйста, даже будучи читателями, соблюдайте договоры. Это разные вещи, понимаете, иметь мнение о тексте и держать слово. Если вы хотите с кем-то поделиться своим возмущением, так и скажите: «Схизма пишет говно говна говнее, читал — проблевался. Нет, показать не могу, блеать, я честный человек, я подисался не выносить эту хуйню из-под замка, луч кровавого поноса этой Схизме за это поносное условие, блеать!»

И. Всё. Между. Нами. Будет. Шоколадно.

Потому что вы себе не представляете… хотя чо я… представляете, естественно. Я не верю, что есть на свете человек, которого ни разу не предали, не подставили, не подвели. Так вот, все вы себе прекрасно представляете, до чего мне больно обнаруживать вот такие вещи: доверяешь человеку, худого о нём не думая, и взамен получаешь лопатой по хребтине.

Естественно, что тот человек читать мой подзамочник больше не будет. Естественно, что и общения с ним никакого больше тоже не будет… да, в общем-то, и не было уже давно общения между нами, так что в этом смысле я и не страдаю абсолютно. Но мне отчаянно жаль, что это случилось.

Как назло, я не знаю, по легкомысленной забывчивости или по мелкой подлости человек это сделал. Как назло, потому что если по забывчивости, то я не должна называть его имя, а должна положиться на то, что он подосадует на своё легкомыслие и впредь будет относиться к договорам серьёзней; если же по подлости, то, напротив, я должна обязательно сказать, кто это, чтобы никому больше в голову не пришло доверять ему.

Естественно, я выбираю первое. Хотя жопа мне подсказывает, что я, как всегда в подобных случаях, не права.

ЗЫ. Да, сейчас у меня не самый лучший период в жизни, и продолжается он уже довольно долго. Иногда мне бывает настолько тяжело, что я пишу совсем не жизнеутверждающие постинги. И естественно, что рукопись пишется очень медленно, потому что в таком состоянии лепится очень много фигни. Фигню я всегда или почти всегда отслеживаю сразу при первой вычитке, и поэтому до вас она практически не доходит. Из-за этого у вас может сложиться впечатление, что работу я забросила и вообще всё забросила. Так вот, сообщаю мануально: впечатление ошибочное. Объём проделанной работы вообще никогда не равен объёму опубликованного.

Пройдёт жопа — всё наладится. Будут и постинги по километру, и продолжения всех на свете сериалов, и фоточки, и злая полемика с кем угодно, и рукопись, а как же.

ЗЗЫ. Вот сейчас, например, прямо сразу почти опубликую телегу. Хотела её сюда же включить, но как-то очень много букаф получилось. Поэтому отдельно вывешу.

Читать дальше...

29 октября 2012 г.

Contra omnes

Собственно, политкорректность — это частный случай отрицания абсолютных ценностей как нормы человеческой прагматики. (Нигилисты тут должны бы прыгать от радости, если, конечно, не столкнутся с рекурсивным отрицанием.) Прагматическая мысль человека функционирует от идеи к её воплощению, будь то мысль о тортике с кремовыми розочками или же о завоевании рая с духовным просветлением. Что в примитивных случаях, что в самых сложных схема одна и та же: вначале возникает идеал, затем человек начинает к нему стремиться. Идеалы могут быть какие угодно, от ядрёно-фашистских до приторно-либеральных, сути это не меняет, любой идеал субъективно возвышен и представляет собой субъективную абсолютную ценность. Из общеизвестных примеров: еда должна быть вкусной, мужчина — мужественным, женщина — женственной, трава — зелёной… Тут можно сколько угодно спорить, должно ли всё это быть именно таким, а не этаким, но это будет идеологический спор. И в этом суть.

Политкорректность (как и вообще отрицание абсолютных ценностей) выводит идеологический спор (как и вообще идеал сферический в вакууме) в область постыдного. То есть теоретически иметь в голове идеал ты можешь. Но вот обсуждать его — уже нет. Проблема же состоит в том, что невысказанного не существует, поэтому фактически идеал отрицается.

Естественно, что прямо вот так политкорректность свою суть не формулирует, а формулирует она её исключительно противоположным образом: как продвижение идеала всеобщей необиженности. Но для того, чтобы никого не обижать, идеалов нельзя иметь вообще. Парадокс, да.

Можно сказать, что это змея, пожирающая собственный хвост. Если идеалов иметь нельзя, то см. парадокс: нельзя иметь и идеал всеобщей необиженности. На бытовом уровне, однако, подводные камни политкорректности считываются плохо, и поэтому полемика в данном случае сильно затрудняется. Люди, которые противятся насаждению политкорректности, просто плохо представляют себе, чему же именно они в действительности противятся и почему настолько в штыки воспринимают благую, казалось бы, идею. Им кажется, что всё дело в статистике частных случаев: здесь перегибают палку в сторону негров, там — в сторону сексуальных меньшинств, и так далее, и количество идиотских частных случаев нарастает, как снежный ком. А на самом-то деле палки нигде не перегибаются, у них изначально такой изгиб. Просто когда этот изгиб примеряется на ядрёных фашистов, никто, кроме фашистов, не испытывает дискомфорта, вот и всё. Ну, а поскольку фашисты в нашем мире — маргиналы, кто будет слушать их мнение, правильно?

(Отсюда, кстати, см. эпиграф моего блога. Он, обратно кстати, как в насмешку, был сложен в то время, когда словом «фашист» обозначали врага. Судьба такая судьба, да…)

Вы скажете, что для фашистов надо делать исключение, потому что они — абсолютное зло. А я тогда на это скажу, что коль скоро для вас существует абсолютное зло, то и абсолютное благо для вас тоже существует. Для вас вообще существует абсолют, на который не распространяются нормы человеческой обыденности. И в этом ваша норма и есть.

Так вот, объясняю ещё раз: политкорректность объявляет абсолют постыдным. Нельзя считать фашистов абсолютным злом; с точки зрения политкорректности, это аморально. Да, их надо упрекать за неполиткорректные мысли и действия, но считать их абсолютным злом — нельзя, ибо идеала нет.

Нельзя считать абсолютным злом варварское житие радикальных исламистов. Нельзя считать абсолютным злом еврейский нацизм. Нельзя считать абсолютным злом мракобесное православие. Каждый имеет право деградировать на свой лад.

И получается, что только развиваться на свой лад не позволено никому.

Ну, угу, скажете вы, почему же тогда радикальные исламисты, еврейские нацисты и мракобесные православные умудряются не стыдиться своих идеалов и таки деградировать? А потому, скажу я вам, что им наплевать на все рефлексии вообще, включая тем более политкорректность. Они там в своём пещерном веке копошатся до сих пор, и наши с вами рассуждения для них — пустой звук. Знать ничего не знают и не хотят, потому и деградируют на отличненько. А вот цивилизованная часть человечества читает газеты, общается с внешним миром, смотрит телевизор и вообще ездит по миру — набирается ума-разума, вроде как. И впитывает эта самая цивилизованная часть человечества, как губка, всё, что видит и что слышит. Цивилизация у нас вообще устроена таким образом, чтобы человек мог получать как можно больше информации.

Проще пареной репы, на самом деле.

Я не думаю, что политкорректность приведёт к каким-то серьёзным культурным последствиям. Она и так уже по уши увязла в противоречиях. Не стоило бы и разговора, но на том уровне, на котором я сейчас сформулировала её суть, она, вроде бы, больше нигде не описана. Я не встречала, во всяком случае. Так что, вот, просто восполнила пробел, есличо.

Читать дальше...

27 октября 2012 г.

Геймерские будни

Кто не в теме, тот проматывает.

Диалог с любимым:

— Заведу, — говорю, — брутального эльфа крови, буду девок троллить. Спорим, через месяц все мои будут?

Соглашается:

— Пиздец, — говорит, — девкам на Борейке.

А тётка-то я, понимаете, взрослая, не сказать бы пожилая. И моя врождённая, практически, миопия уже некоторый год плавно переходит в противоположность. И если раньше я могла читать и есть в очках для дали совершенно не напрягаясь, патамушта вблизи отчётливо видела хоть в очках, хоть вообще одним глазом, то последние года два очки за чтением и едой снимаю — очплохо в них вблизи вижу патамушта. Сняла, значит, за ужином очки, положила на стол, поужинала… сука, как же я поужинала!.. может, ну их нахуй, эти очки, вообще?.. вот да, нахуй. Забыла где положила. Возвращаюсь:

— Очки, — говорю, — забыла.

— Доблести, — спрашивает, — или справедливости?

(Я же говорю, кто не в теме, тот проматывает.)

— Очки зрения, — говорю.

Ну, поржали. А мне тут мысль пришла в голову. Вот чем ещё заняться пожилой, практически, тётке, которая вблизи в очках для дали уже не видит ни хрена, если:

а) то, что она умеет лучше всех, никому не надо нахер;

б) то, к чему стремится подавляющее большинство остальных, представляется ей бредом сивой кобылы в морозную полночь;

в) всё равно всем всё похуй;

г) заебало?

Правильно, только гамиться и остаётся.

И это, вообще, пиздец, на самом деле, если разобраться. Человек, за чьи мозги отдельные граждане душу дьяволу продали бы без торга; человек, который решает проблемы, даже не замечая их; человек, который умеет видеть невидимое и постигать непостижимое и делает это ежеминутно, походя, даже не заостряя порой внимания… играет в компьютёрные ролевые игры, потому что, ну, вот так. Майкрофт Холмс, ёпт.

Извините, пожалуйста, я в ближайшее время больше не буду. Это даже не жалоба была, а просто пятиминутка какой-то странной помеси: нежности к любимому, ахуя от происходящего и гнева бессилия. Нет, я не знаю, как это называется.

Пойду козла забью, нах.

Да, гениальное под занавес:

амангельды придумал способ
как посмотреть за горизонт
он останавливает время
и неспеша идёт смотреть

Там много такого, по ссылке. Спасибо тебе, о, Gavriloff, звательный падеж, твоё существование немножко примиряет меня с этим сраным глобусом.


Читать дальше...

25 октября 2012 г.

Шоэта было?

В коварной полудрёме причудилось, что самый распространённый гласный звук в русском языке — [и]. Заодно причудилась какая-то статистика, выкладки чьи-то, диссертация на эту тему и прочая кагбэ наука. Чудо оказалось настолько чудным, что я немедленно проснулась, не успев заснуть.

Взбудоражена. Мир со всей очевидностью идёт к своему концу. Атечиство опасносте.

Читать дальше...

23 октября 2012 г.

Нацизм начинается с добра

В частности, с деления людей на людей и нелюдей, когда последние объявляются воплощениями зла. В отношении «нелюдей» не распространяются конвенции, договоры, законы. Фактически, объявление кого-то «нелюдем» — это попытка цивилизованного людоедства, когда очень хочется нарушить этические нормы, но очень не хочется прослыть нарушителем этических норм.

Прямо разрешить некоторые действия в отношении некоторых людей (что, фактически, и составляет творчество на этическом поле), — это всегда вызов, потому что люди в массе консервативны, и многими подобные декларации рассматриваются как покушение на святая святых. Так что во избежание массового недовольства находится альтернативный выход — объявить этику распространяющейся только на людей и выделить из человечества категорию нелюдей.

Собственно, с этого момента нацизм уже и начинается, потому что дальше дело одного шага в буквальном смысле — включить в категорию нелюдей народы и расы оптом. Но, конечно, ни один нынешний хам поборник добра этого даже в мыслях не допустит, и, если назвать его нацистом, страшно возмутится и сочтёт себя оскорблённым.

Читать дальше...

19 октября 2012 г.

Флешмоб


1. Зайдите в Википедию и нажмите «Случайная статья». Это будет название вашей группы;
2. Зайдите в Викицитатник и нажмите «Случайная статья». Последние 3-5 слов в статье составят название вашего альбома;
3. Зайдите на Flicr. Пятый снимок станет обложкой вашего альбома;
4. Обоснуйте то, что получилось.

Итак… Представляю вам группу «85-мм казематная пушка ЗиФ-26 образца 1948 года» с альбомом «Это потрясно, друг». К сожалению, автор фотографии запретил шаринг, поэтому оставляю здесь вместо снимка ссылку на снимок. Менять его ради публикации картинки не хочу, уж больно органично он смотрится в сумме с названиями группы и альбома. Это действительно потрясно, друг. Это круче, чем даже «Сезон забоя пистолетов на фрау Дуб».

Я думаю, что моя группа исполняет анархо-дизельпанк, основоположником которого, собственно, и является. Состав группы: два виолончелиста, соло-гитарист, горнист, ударник, вокалист и орудийный расчёт аутентичного сабжа, включая знаменосца. Деятельность группы временно приостановлена в связи с действующим законодательством, не позволяющим использовать сабж в негосударственных целях. Но когда мы напишем новые законы, это будет потрясно, друг, отвечаю!

Наша музыка целиком построена на импровизации (то есть никаких заранее написанных партитур у нас нет, и заранее написанных текстов тоже нет, всё сочиняется на ходу), а также обладает элементами кошмара, который привносит сабж. Таким образом, у нас ничто никогда не повторяется — абсолютная страховка от «фанеры»!

Обложка нашего альбома кагбэ символизирует ВекторЪ. Одновременно она даёт отсылку к известным революционным песням прапаравоз и дооснованья, что кагбэ должно намекать вам на революцию, которую мы намерены устроить в рок-музыке.

(Если вы решите поддержать этот флешмоб, киньте, пожалуйста, сюда, в комменты, ссылку на результат. Очень любопытно, что у вас получится.)

(Вполне может статься, что я в этом же постинге ещё немножко пофлужу ближашие пару дней — ну, просто чтоб вам ленту не захламлять.)

Upd. 21.10.2012. Да, и наконец-то дошли руки почистить шаблон, а то у меня картинки для шаблона были залиты на неработающий уже хостинг. Заодно поняла, что в шаблоне я ничего не хочу менять. Привыкла.

Upd. 22.10.2012. И так вот ещё о вечном:


Upd. И ещё наблюдение наблюла. Прадизайн. Заляпанный монитор отлично гармонирует со стилем гранж. Даже прямо не знаю, что теперь делать с этим открытием. Монитор, что ли протереть?..

Читать дальше...

RIP

Узнала только сегодня: полтора месяца назад умерла aka Мировое Зло. Мы однажды расфрендились и перестали общаться, но я её всегда уважала и всегда помнила её. Потрясающе красивый человек — ни капли злобы за душой, очень чуткое сердце, живой, любознательный ум, стойкость, честность.

Она мечтала прославиться как писатель. Писала она паршиво и знала об этом, но совершенно этого не стеснялась, а так прямо и говорила: «Если вы мне хотите сказать, что я пишу говно, идите сразу нахуй, я не хочу этого слышать, я хочу чесать своё ЧСВ!» (практически цитата, как я её запомнила). Эта предельная искренность удивительно контрастировала с трусливым враньём остальных грелочников, которые утверждали, что хотят критики. Хотели они в действительности ровного того же — прославиться, но оформляли своё «подлое» желание в виде «благородного» стремления к совершенству, за что регулярно от меня и огребали по первое число. Мировое же Зло абсолютно не интересовалась вопросами совершенства, её на почве творчества заботила только слава, и она, не стесняясь, говорила об этом вслух. Поэтому я никогда не критиковала её рассказы, за исключением одного эквадорского, который просто под руку подвернулся в числе прочих. Она, кстати, не обиделась. Поржала, а через некоторое время зафрендила меня.

Общались мы редко. Я прекратила отношения первой: у меня тогда был поганый период, и жесть из меня пёрла налево и направо. Так что причиной стал мой отрыв башки, а повода не помню совершенно, помню только, что какая-то политика пробежала. Но мы расстались абсолютно корректно, как люди, которым просто не стоит друг с другом общаться.

У неё было с детства больное сердце. Тяжелейшая операция, имплантанты. Жила на жизнелюбии и обезболивающих.

Тридцать шесть лет.

Вечная память.

Читать дальше...

О насущном

В воздухе носится желание войны. Даже те, кто не причисляет себя к националистам, устали наблюдать деградацию русских и хотят, чтобы уже наконец-то начался новый виток развития; при этом всякий отлично знает, что более всего наш народ умеет развиваться в течение и сразу после войны. Война русских мобилизует, дисциплинирует, обращает к вечному и осмысленному… ну, то есть, в общем, война — это такое специфическое русское народное благо.

(Я кагбэ считаю, что война — это несомненное и безусловное благо, но только не в том виде, в каком нынче ведутся войны. Это, однако, отдельная тема, развивать которую я тут не собираюсь, потому что о другом.)

Война, по-видимому, будет, и начнётся она, по-видимому, в Сирии, и это будет, по-видимому, в отличие от войны с Грузией, такая война, которой ни одному русскому человеку стыдиться не придётся: не безобразна наша роль в той части земного шара, и не интервенты мы там нисколько. А кроме того, есть некоторая вероятность, что война эта затронет непосредственно и нашу территорию. И это всё многим сейчас понятно, я это излагаю просто складности ради.

Что многим непонятно, так это масштаб войны. Собственно, ради этого я свою телегу и затеяла. Объясняю непонятное.

Масштаб войны в данном случае зависит от ожиданий масс. Вообще, это свойство многих войн: если массы готовы и ждут большого конфликта, то большой конфликт грянет — и мало никому не покажется. Почему? Потому что идёт цепная реакция «снизу вверх» — от народа к правительству. И то, до какой степени народ морально готов к войне, определяет притязания государства. Ещё раз: притязания государства определяет не состояние материально-технической базы, как многие думают (что логично, в принципе, но неверно), а моральная готовность народа к войне. Почему? Потому что материально-техническая база в моменты моральной мобилизации начинает развиваться с ураганной скоростью (в такие моменты вообще всё жизненно важное начинает развиваться с ураганной скоростью), и значит, существует некоторая степень допустимой недоразвитости материально-технической базы, при которой государство всё-таки рассматривает возможность начать серьёзный вооружённый конфликт.

На пальцах: если в стране уже накопилась критическая масса населения, желающего прекратить бардак и взяться, наконец, за ум, то война будет очень серьёзной, тяжёлой, с большими для России потерями и с плохо прогнозируемым финалом (есть, однако, равный с прочими возможностями шанс, что Россия в этом случае удержится в своих границах и действительно возьмётся за ум); если же до критической массы ещё далеко, больших потерь не будет, но финал абсолютно предсказуем: страны не будет тоже, народ её просто по-тихому сольёт за ненадобностью.

У меня ко всему этому сложное отношение. С одной стороны, я не любительница кровавых бань, особенно когда речь идёт о возможных больших жертвах среди мирного населения. С другой — во мне теплится надежда, что из этой войны Россия выйдет наконец-то советской, социалистической и интернациональной, как оно и должно быть. То есть вот не прямо выйдет, естественно, потому что для глобальных революций нужно время, но вдруг, может быть, на волне этой войны появится кто-то, кто окажется способен наконец-то повести за собой массы в нужном направлении. Если бы я точно могла сказать, что такой человек появится, я бы приветствовала эту войну, потому что при тех условиях, в которых Россия сегодня существует, она потеряет даже большее количество народу, только тихо и незаметно: по бытовухе, по пьянкам, по гоп-стопам, по передозам, по невежеству, по нищете. Жертв-то по сумме будет устрашающе много, либералы просто получат возможность не заметить их. Война такой возможности не даст. Но если в результате этой войны в России останется капитализм и, как следствие, нищета, передозы, невежество и прочий гоп-стоп, то какой смысл добавлять ко всё тем же жертвам ещё и военные?

Очень надеюсь, что ожидающие войны и приветствующие её мыслят приблизительно в том же ключе, что и я. В противном случае придётся признать, что мозги у нашего народа атрофированы начисто: очень глупо надеяться, что моментальный скачок развития при капитализме в военное время даст устойчивый и долговременный результат по окончании войны.

ЗЫ. Нет, мир не рухнет. Нет, мир не рухнет, даже если будет применено ядерное оружие. Ядерное оружие — вещь дико страшная, но для человечества, как суммы, не смертельная. Да, для отдельных народов может оказаться вполне смертельной. Нет, я не знаю, какова вероятность его применения. Оно есть, значит, вероятность каждую минуту как минимум не нулевая. Но не сцыте: вам уже за тридцать-сорок лет, и все эти тридцать-сорок лет вы поминутно прожили с ненулевой вероятностью применения ядерного оружия. Сюрприз.

Читать дальше...

17 октября 2012 г.

Констатация. Тупо, на пальцах


Деградация в терминальной стадии детектед. Отписалась. Несколько лет читала: вначале Холмогорова была мне интересна и даже симпатична, потом я всё надеялась, что потенциально хороший мозг пробудится и родит хорошую, годную рабочую идею. Но всё, на что оказалась способна эта женщина, — упоение статусом стройной правозащитницы и ролевые игры. Ей-богу, лучше б продолжала оставаться мечтою Рубенса с хорошими мозгами.

Что же касается ролевых игр, то я лучше в варкрафт погамлюсь, чем на этот публичный дом любоваться.

PS. Там, по ссылке, фотка бабская, так я для восстановления мирового равновесия из вышеупомянутого классика тут прекрасное вывешу. Чрезвычайно в тему, имхо, причём во всех отношениях, включая даже зеркало.


Читать дальше...

Проецирую

Вообще, я глянула повнимательней репертуар «Sabaton» и обнаружила очень интересную вещь: они часто оперируют расхожими штампами. То есть вот у них песни построены либо на том, о чём все прекрасно знают, либо на том, что у всех на слуху. Эти две вещи, понятно, совсем не тождественны, мифами земля полнится ничуть не меньше, чем правдой. И, соответственно, у «Sabaton» и того, и другого хватает. Я делаю вывод: люди поют об известном. Они рефлексируют, безусловно (любое творчество — это осмысление так или иначе), но говорят об известных вещах.

Так вот, среди этих известных вещей внезапно (вопреки расхожему мнению уже среди моих соотечественников, в том числе и бывших) оказывается роль СССР в победе над нацистской Германией. Таки реально никто не забыт, и рассказы о том, что забугорные мужики-де давно уже не в курсе, — это, вероятнее всего, миф.

На чём этот миф может быть построен? Ну, во-первых, на агентстве ОБС: один где-то что-то услышал и другому рассказал, другой, как водится, пересказал ещё десятку да от себя наврал чуток, дальше, соответственно, по цепной реакции, и если каждый приукрасит, то, конечно, получится, что не «запорожец», а «москвич», не вчера, а сегодня и не купил, а спиздил.

Во-вторых, на массе невежественных и бескультурных людей, которые вообще мало о чём имеют представление, а таких везде хватает. Когда по нашим туристам делают выводы обо всём нашем народе, это, например, уже никого не удивляет. Точно так же и мы можем на отличненько делать выводы о большей части населения другой страны по худшим её представителям. Теперь давайте учтём, что самые горластые зачастую и есть самые бескультурные, невежественные и вообще подонки.

Приплюсуем пропаганду. Никому сейчас не надо солидарности трудящихся, особенно самим трудящимся, поскольку оные представляют собой по большей части офисных работников, и заботит их что-то весьма и сугубо виртуальное, как то: свой маленький гешефт, своя хата с краю и свой уютненький фконтактик. В принципе, этого достаточно для того, чтобы забить на любую солидарность и верить чему угодно не потому, что оно звучит правдоподобно, а потому что безразлично. И поэтому когда нам говорят, что Запад, например, забыл о подвиге советского народа и приписывает победу во II мировой войне себе, мы тупо киваем: «Ага, говнюки», — и на этом наше критическое осмысление реальности заканчивается. После этого на сцену выходит шведская группа «Sabaton», шаблон рвётся, жить становится интересней.

Вот, как-то так. Я не думаю, что там, на Западе, на самом деле что-то забыли или что-то перепрописали. То есть понятно, что пропаганда работает и там тоже, вот, в частности, и там тоже очень надо, чтобы достижения советского социального устройства, науки и техники перестали связываться с социалистическим государством, а остались бы в памяти человеческой как достижения вот просто какого-то абстрактного народа, пускай и великого, но, в принципе, ничем больше не выделяющегося из ряда прочих. Великих-то народов тьма, если разобраться: вон, американцы, например, тоже ого-го в своём роде… Поэтому советский народ и в советский-то период мало кто называл нормально. Латиносы, испанцы, афганцы… кто ещё? Остальные, вроде, просто «рашен» обозначали. Ну, потому что имя реально пугает, имён вообще боятся больше, чем их носителей (и в каком-то смысле правильно боятся, потому что живое имя есть залог живучести идеи, подхватить которую и стать носителем которой в перспективе может каждый).

Но это не значит, что победа «рашен» во II мировой войне была забыта и приписана другим. Пропаганда пропагандой, но в других странах к пропаганде все мало-мальски нормальные люди относятся точно так же, как и у нас, — с ироничной усмешкой. Маршала Жукова и товарища Сталина, вон, даже в песнях упоминают. И наверняка те, кто эти песни слушает, прекрасно знают, о ком идёт речь.

Вот что на Западе действительно имеет смысл скрывать, так это факт попытки заключения сепаратного мира. Ну, просто потому, что это, во-первых, прямое пятно на репутации, а во-вторых, попытка провалилась, а выглядеть лузером никому не хочется. Но победа народа, которому больше всех досталось, — это вообще ничьё не пятно, это отличный финал страшной сказки. Буржуи, я чай, тоже любят сказки, так чоп не рассказать им такую быль, которая через дветыщи лет будет пересказываться, как нынче мифы Древней Греции?

Всё логично, вообще-то.

Читать дальше...

12 октября 2012 г.

Прекрасное...

...и редкое по нынешним временам интервью. Огромное спасибо и Леонову, и Ярмоленко, и РИА «Новости».


Читать дальше...

11 октября 2012 г.

Офигенно

А главное, ни одна гнида не скажет, что проплачено кровавым совком.


Читать дальше...

6 октября 2012 г.

Исключительно тонкое наблюдение

Рекламная бумажка, нечаянно свалившаяся с неба в почтовый ящик, сообщает: «Английский для всех: дети, взрослые, моряки». И вот, глядя в эту бумажку, как-то особенно остро начинаешь понимать, что таки да, моряк — это возрастная категория, бесспорно и несомненно.

Этот постинг я посвящаю светлой памяти трёх замечательных людей, которых давно уже нет в живых. Они прожили долгие жизни, но так и не состарились — обычное дело для моряка.

Читать дальше...

3 октября 2012 г.

Касательно ювенальной юстиции

Традиционно ребёнка растит семья. Помимо всего прочего, это означает некоторую степень доверия семье со стороны государства. В критических случаях родителя судят на основании общих законов: за убийство, например, изнасилование или за какое-нибудь другое преступление, которое может быть совершено (и за которое человек будет нести ответственность) по отношению к кому угодно, не обязательно к своему ребёнку.

Ювенальная юстиция — это декларация недоверия государства семье. Разумна она или неразумна, зависит от обстоятельств, сопутствующих воспитанию детей в большинстве семей и в большинстве детских домов и их аналогов. Хороша она или плоха, зависит от степени цивилизованности большинства людей и самого государства. Как идея, она в любом случае прогрессивнее традиционной модели воспитания. Как воплощение идеи, она в любом случае будет ужасна по меньшей мере первые пятьдесят-семьдесят лет существования.

Вопрос человечеству: когда же ты, бляха-муха, уже поймёшь, что создание новых социальных моделей — это точно такое же создание новых моделей, как и в любом техническом бюро? Почему у тебя до сих пор нет специального плацдарма для постановки социальных экспериментов? Ну, возьми ты, сука, какую-нибудь оспариваемую территорию и объяви её зоной социальных экспериментов, и пусть там экспериментаторы издеваются над желающими как угодно и в каких угодно позах — и мировых конфликтов будет меньше, и толку от нововведений больше. Почему конструкторы, химики, физики, программисты, да даже и психологи имеют своих бета-тестеров, а социологии и юристы — нет?


Читать дальше...