Средневековый иероицкий эпос: просто о впечатлениях

Пока мыкалась, болеючи, зачитала наконец-то «Песнь о моём Сиде» и «Песнь о Роланде». Со средневековым иероицким эпосом у меня отношения не складывались лет двадцать пять приблизительно. Всё это время я думала, что весь он так или иначе похож на «Песнь о Роланде», которую я пыталась читать несколько раз, но после второго стиха неизменно чувствовала глубочайшее отвращение к сочинителю и закидывала это говно куда подальше. Ну, потому что оно, натурально, говно, без примесей. И писал его графоман, каких вагон. Вся ценность оной «Песни…» состоит исключительно в том, что она — древний памятник, как художественное произведение читать её нельзя.

Ну, вот. А тут я решила, поскольку болею, почитать что-нибудь лёгенькое, и полезла в Википедию — она в самый раз местами. Уже не помню, каким макаром я вышла на Кампеадора, но так или иначе из Википедии ушла в библиотеку читать «Песнь о моём Сиде». Ушла с тяжёлым сердцем, потому что где-то там же я вычитала, что её автор вдохновлялся «Песнью о Роланде», а отсюда см. выше.

Меня ждал культурный шок: «Песнь о моём Сиде» оказалась одним из лучших произведений приключенческой литературы, которые я когда-либо читала, и это невзирая на довольно посредственный перевод.

Она живая! Она дико увлекательная! Она совершенно очаровывает явным присутствием автора в тексте (это, если кто не знает, мой личный кинк: я не считаю книгу заслуживающей внимания, если не вижу там автора как такового. Если автор, по совету кого-то глубокомысленного, уже не помню кого, решил умереть в своём тексте, то пусть хоть апстену себя убьёт, своя рука — владыка, мечты сбываются. Но, поскольку умереть возможно только целиком, то и убьётся он целиком, вместе со всей своей писаниной. Физика).

Так вот. Про Сида и про песню. Это завораживающее чтиво, где, во-первых, начисто отсутствуют сопли и псевдодуховная блевотина в духе «Песни о Роланде» (а в «Песни о Роланде» соплями и псевдодуховной блевотиной проникнута едва ли не каждая строка). Во-вторых, там очень, очень, очень много действия, очень много, очень! Очень, да, ещё больше. «Песнь о моём Сиде» динамична едва ли не на шекспировском уровне. То есть именно на шекспировском уровне она и динамична, автору не хватает разве что общечеловеческого опыта художественного оформления, но тут уж он совсем не виноват, ибо времена такие ему достались… неопытные. В-третьих, связность и цельность текста могут считаться образцом даже для современных произведений. В-четвёртых (это отчасти продолжение первого пункта), автор не пытается прикрыть действия своих героев какими-то высоконравственными хуйнями, вроде святости веры, борьбы за святость и тому подобной мудосвятостью. Нет, он открыто говорит, что все эти рыцари — бандиты, грабители и насильники. И он этого совершенно не стыдится. Ну, да, вот такие они были — и чо теперь? Это же не отменяет их щедрости, отваги, уважения к порядку, верности слову и прочих достоинств, правильно? Нет, они не дикари, они весьма культурные для своего времени люди.

В общем, я это дело прочла и подумала, что, наверное, если «Песнь о моём Сиде» писалась под влиянием «Песни о Роланде», то в «Песни о Роланде» совсем не всё так запущенно, как мне виделось, и надо бы её всё же прочесть, а то какой-то позорный пробел в образовании получается.

И пошла я смывать позор восполнять пробел.

Ну… восполнила. См. выше, да. Нет, вы ничего не потеряете, если не станете её читать. Она громоздкая, заунывная и занудная. Действия там полхуя в профиль (в основном однообразные описания, речи, повторяющиеся по классической схеме «сказал три раза одно и то же — услышал три одинаковых ответа», а так же тупое и нетворческое перечисление всего подряд). Логика отсутствует как факт (то есть её там просто нету, вплоть до того, что в одной строфе автор может брякнуть одно, а в другой — прямо противоположное. А тот кусок, где французы кладут и кладут мавров пачками, а потом вдруг выясняется, что поредели-то в действительности, не мавританские, а их собственные ряды — это вообще пиздец полный). То действие, которое всё-таки есть, опять же представляет собой схему «сделал три раза одно и то же, сказал при этом три раза об одном и том же». Сопли, сопли, сопли и мудосвятость. Герой — либо идиот в клиническом смысле, либо редкостный подлец, либо просто подлый идиот. Я-то изначально всегда думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле, поэтому считаю героя идиотом в клиническом смысле, но, наверное, как всегда, заблуждаюсь.

И, нет, я не нашла ничего общего между «Песнью о Роланде» и «Песнью о моём Сиде». Эти два произведения соотносятся друг с другом разве что тематикой — «про героя-рыцаря», всё остальное — бузина и дядька… пожалуй, даже в буквальном смысле. И чем там мог «Роланд» повлиять на «Сида» я просто ума не приложу. Фактом сложения букв, штоле?

В общем, «Песнь о Роланде» я правильно читать не хотела, а вот аббат Педро отныне и навеки один из моих любимых авторов.

Боже, как славно писал аббат Педро!
Как весела и довольна я ныне!

Пойду теперь читать про Сертория.