Во-первых, Ялта в этом году оказалась чудовищно капризной: сначала мы туда три дня не могли доехать; потом доехали, но попали в плотную низкую облачность и, за неимением приличных пейзажей, скакали вокруг всех подряд глициний (которые, надо отдать им должное, цвели исключительно пафосно — не иначе, как в отместку за предыдущие вёсны); потом был нереальный провал во впечатлениях, поскольку мы их изрядно перебрали ещё задолго до Ялты; теперь, наконец, уравновесив мозг, я просто не могу себя заставить разгрести ялтинскую папку. Потому что меня тошнит от глициний даже по прошествии двух с половиной месяцев.
30 июля 2010 г.
29 июля 2010 г.
Внезапно фотошоп
Разбирала майские фиолентовые фотки, нашла способ обрабатывать фотографии с изначальной высокой контрастностью и провалами в тенях. Делюсь.
Имеется фотка (тыцайте осторожно, по ссылке мегабайт):
Имеется фотка (тыцайте осторожно, по ссылке мегабайт):
25 июля 2010 г.
Мизантропии псот
Утром клистир парад, вечером кефир салат салют. Под окнами толпы народу, потому что нас угораздило жить в районе, откуда не только стреляют, но ещё и видно, как высоко и здорово стреляют. Тачки ездят тудема-сюдема в таком количестве, как будто тут московский проспект какой-то: легковушки бибикают, автобусы драндулят, грузовики грохочут, младенцы визжат, школота свистит, тётки орут, мужики ревут. Время десять вечера, а пиздец кончится только к одиннадцати, потому что им всем ещё надо будет уехать.
19 июля 2010 г.
Вернулась
Кратко.
День первый: Харьков, лагерь «Зелёного Фронта», раздача листовок.
День второй: Запорожье, прогулка по самому грандиозному сооружению из всех, какие мне доводилось видеть собственными глазами.
День первый: Харьков, лагерь «Зелёного Фронта», раздача листовок.
День второй: Запорожье, прогулка по самому грандиозному сооружению из всех, какие мне доводилось видеть собственными глазами.
15 июля 2010 г.
13 июля 2010 г.
Фотке аднака
Наконец-то. Хотя, судя по всему, отношения с фликром у меня как-то всё-таки не складываются. Больно уж он дивно социальный и весь из себя. Как бы то ни было, я вам немножко города покажу. Тут намедни как раз погода была что надо, с отменным небом и совершенно замечательным всем остальным.
Вечер 9 июля, начало восьмого:
Вечер 9 июля, начало восьмого:
10 июля 2010 г.
«Эй, птичка, летим с нами!»
Сегодня после долгого перерыва я опять летала во сне. Дорвалась: летала всю ночь. Но это как бы не то, с чем можно обратиться к почтенной публике. То, с чем к почтенной публике можно обратиться, — это способ, каким я летала.
Раньше я делала как? Обычно я сначала начинала бежать. Бежала, бежала, шаги становились всё шире, шире, прыжки всё выше, выше, и, наконец, я уже подпрыгивала над деревьями и непосредственно в полёте могла некоторым усилием регулировать длину и высоту такого прыжка. Что мне в этом способе не нравилось, так это вот то самое некоторое усилие, которое было сродни сознательному вдоху. Когда что-то делается с усилием, это значит, что делается нечто противоестественное. Я так не люблю.
Раньше я делала как? Обычно я сначала начинала бежать. Бежала, бежала, шаги становились всё шире, шире, прыжки всё выше, выше, и, наконец, я уже подпрыгивала над деревьями и непосредственно в полёте могла некоторым усилием регулировать длину и высоту такого прыжка. Что мне в этом способе не нравилось, так это вот то самое некоторое усилие, которое было сродни сознательному вдоху. Когда что-то делается с усилием, это значит, что делается нечто противоестественное. Я так не люблю.
8 июля 2010 г.
Пракошку
Вообще-то, в жрачке она непривередливое существо и, кроме рыбы и самого отстойного вискаса, ест практически всё, что дают. Но… Но есть у неё манера — если она проголодалась, а хавчик в миску положили не только что, а хотя бы час назад (недоела она, предположим, остаток с предыдущей кормёжки), она требует, чтоб её кормили с рук. Вот просто с рук: надо зачерпнуть из миски еды и поднести к её носу. Ложечку за маму, ложечку за папу, ага.
Прамоск (+ рецепт его прочистки + краткое пособие по работе со штампами)
У мозга есть особенность: когда какая-нибудь мысль варится в нём долго, она начинает казаться штамповкой. Для того, чтобы освежить восприятие, есть как минимум один отличный способ.
4 июля 2010 г.
Всяко
На сегодняшний день:
1. Не обработано большинство майских и июньских фотографий. И вчерашние тоже нифига ещё не обработаны. Думаю, вот, может, вообще перенести их обработку на унылую зиму, когда захочется чего-нибудь тёплого, весенне-летнего и т.п.? Это всё, конечно, малодушные отмазки, потому что было бы две-три фотки — и мне бы подобная мысль даже в голову не пришла. Но их по самым скромным прикидкам около двух-трёх тысяч (а по более реалистичным — что-то в районе пятитыщ), и в этом весь ппц;
1. Не обработано большинство майских и июньских фотографий. И вчерашние тоже нифига ещё не обработаны. Думаю, вот, может, вообще перенести их обработку на унылую зиму, когда захочется чего-нибудь тёплого, весенне-летнего и т.п.? Это всё, конечно, малодушные отмазки, потому что было бы две-три фотки — и мне бы подобная мысль даже в голову не пришла. Но их по самым скромным прикидкам около двух-трёх тысяч (а по более реалистичным — что-то в районе пятитыщ), и в этом весь ппц;
1 июля 2010 г.
Всё страньше и страньше
Есть у меня в рукописи сцена одна. Сцена как сцена, написана сто лет в обед, ничего в ней особенного, просто антураж. Но есть в этой сцене деталь, которая удивляла меня саму, причём с самого начала. То есть как… я, когда писала сцену, эту деталь увидела, немедленно зафиксировала — и начала страшно удивляться: откуда она взялась да с какой такой радости? И вообще.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
