В общем, я вчера поехала выкупать заказанные билеты. Расположение касс ни рыба, ни мясо, прямо скажем, оттуда до всего равно неудобно, кроме, пожалуй, автобусной остановки. Так что, купив билеты, я подошла к этой остановке, рассеянно села в подъехавшую маршрутку, и как-то она меня очень грамотно довезла до Малахова (собственно, и не могла не довезти, там мимо не проскочишь).
Малахов — место историческое, поэтому там, как водится, много памятников и — в зависимости от времени суток — детных родителей, собачников или алкашей. Я приехала около полудня, так что собачники уже разбежались, а алкаши ещё не подтянулись, одни мамаши своих чад выгуливали. Самая спокойная компания, если надо что-нибудь пофоткать, потому что у половины мамаш безусловный рефлекс: как только в поле зрения появляется человек с фотоаппаратом, они хватают свой выводок в охапку и уводят на расстояние, не доступное оптике. Сглазу, что ль, бояццо? Загадка природы.
Как бы то ни было, а всё-таки самая спокойная компания, и уж за одно это им спасибо.
Вид с Малахова (вид, прямо скажем, так себе, но для справки прокатит):
Как бы то ни было, а всё-таки самая спокойная компания, и уж за одно это им спасибо.
Вид с Малахова (вид, прямо скажем, так себе, но для справки прокатит):
Памятники в другой раз, ибо множить сущности, коих везде полно, мне не хочется, а никакого особенного фона для этих памятников природа вчера не придумала.
Дальше начались интуитивные похождения. Делается это так: выходи один ты на дорогу и ступай куда глаза глядят. У меня глаза поглядели на 17 автобус, который радостно волок своих пассажиров в Дергачи. «О, — подумала я, — Дергачи! Этачо?». Иломанулась ловить глаза поехала в Дергачи.
Дергачи оказались аккурат на трассе между Инкерманом и 5 километром, от которого ходят маршрутки в Балаклаву. Я спросила дяденьку-диспетчера, что ближе, дяденька сказал, что Инкерман. Я поняла, что это судьба, и пошла в Инкерман.
В какой-то момент дорога раздвоилась: правая часть уходила вниз, а левая вверх. Я вспомнила, что, как настоящий Полкот Баюн, я всегда налево, и пошла налево. Это было правильное решение, потому что направо я бы, конечно, не увидела куска городской свалки, но в то же время не встретила бы ни фиалок, ни большей части ирисов, ни двух весьма интересных памятников — и вот эти два памятника я вам покажу, потому что сами вы вряд ли их найдёте, если, конечно, специально искать не будете.
Посвящены они Инкерманскому сражению 24 октября 1854 года.
Вот этот памятник был установлен британской армией в 1856 году:
Дальше начались интуитивные похождения. Делается это так: выходи один ты на дорогу и ступай куда глаза глядят. У меня глаза поглядели на 17 автобус, который радостно волок своих пассажиров в Дергачи. «О, — подумала я, — Дергачи! Этачо?». И
Дергачи оказались аккурат на трассе между Инкерманом и 5 километром, от которого ходят маршрутки в Балаклаву. Я спросила дяденьку-диспетчера, что ближе, дяденька сказал, что Инкерман. Я поняла, что это судьба, и пошла в Инкерман.
В какой-то момент дорога раздвоилась: правая часть уходила вниз, а левая вверх. Я вспомнила, что, как настоящий Полкот Баюн, я всегда налево, и пошла налево. Это было правильное решение, потому что направо я бы, конечно, не увидела куска городской свалки, но в то же время не встретила бы ни фиалок, ни большей части ирисов, ни двух весьма интересных памятников — и вот эти два памятника я вам покажу, потому что сами вы вряд ли их найдёте, если, конечно, специально искать не будете.
Посвящены они Инкерманскому сражению 24 октября 1854 года.
Вот этот памятник был установлен британской армией в 1856 году:
Он был разрушен немцами в 1942 и восстановлен в 2004, о чём гласят таблички на русском и английском языках. Открыв фликровскую страницу фотки, вы найдёте там, прямо на фотографии, пометки с расшифровками всех табличек (они плохо или совершенно не читаются, поскольку неконтрастны).
На заднем плане, кстати, ДОТ 1941-42 гг.
А это уже наш памятник:
На заднем плане, кстати, ДОТ 1941-42 гг.
А это уже наш памятник:
Он был установлен в 1905 году, разрушен опять-таки в 1942 и восстановлен в 2005. Так же, как и предыдущая фотография, эта снабжена пометками.
Инкерманское сражение — это, по сути, была мясорубка, в которой по вине командования треть войска так и не вступила в бой, а многие тысячи из сражавшихся двух третей легли, где упали. Но наш конкретно позор не в этом (за это мы лично не ответственны), а в том, что поле этого сражения теперь превращено в свалку, и там, фактически, плюнуть некуда, чтоб не попасть в какой-нибудь очередной отход жизнедеятельности. Благо ещё, что валяется неорганика: не воняет — уже хорошо, хоть пройти можно.
Причём если вокруг памятников ещё более или менее прибрано, то на остальной территории страх и ужас, и мерзость, и запустение.
Свалку я снимать не стала, вы все отлично представляете себе, как она может выглядеть. Вот, как может, так и выглядит. Что самое досадное: там повсюду могло быть разноцветье и разнотравье, места для флоры богатейшие. Но этой флоре просто некуда пробиться. Ирисы, например, давешние росли дальше, за свалкой — рядом с запретной зоной, где уже чистые горки. И там их так много, что в какой-то момент я потеряла интерес к съёмке, хотя поначалу казалось, что это невозможно. Так вот, на месте свалки они тоже могли бы расти, причём с лёгкостью и в не меньшем количестве (потому что местами пытались даже и сквозь мусор выкарабкаться).
Могли бы расти фиалки: там довольно плотный кустарник с адекватной влажностью, и синенькие, например, я нашла именно между двумя мусорными кучами (а беленькие опять же рядом с запреткой, где чисто).
Уверена, могли бы расти и ещё сотни цветов. Но куда там! У нас же в приоритетах традиционно парад и фасад, а что до задворок — так гори они огнём, и чем меньше о них вспоминают, тем всем спокойней. Я вот тут всё время говорю, что не люблю Севастополь (как город, хотя как местность он прекрасен), и мне, судя по всему, никто не верит, а я спрашиваю в который уже раз: за что его любить, если тут лишь единицы смотрят вокруг и в будущее, а остальные тысячи ушли в себя и питаются сладкими грёзами о героическом прошлом (как будто они сами причастны к этому прошлому)? Двести тысяч взрослых, дееспособных людей — и гулять можно только на Приморском, потому что остальное — помойка.
Нет, я не люблю Севастополь. Я люблю здешнюю могучую природу и уважаю людей, которые сумели с этой природой поладить в далёком прошлом. Современных уважать не за что. Им дано столько, сколько не каждый и представить-то может, а они вместо того, чтобы беречь и развивать всё это богатство, спускают его в унитаз. Зато очень любят спорить, какая табличка на каком месте должна присутствовать, и нет ли в очередной табличке происков проклятых русофобов.
Но мы продолжаем прогулку и уже дошли до той самой запретки, возле которой я фотографировала ирисы:
Инкерманское сражение — это, по сути, была мясорубка, в которой по вине командования треть войска так и не вступила в бой, а многие тысячи из сражавшихся двух третей легли, где упали. Но наш конкретно позор не в этом (за это мы лично не ответственны), а в том, что поле этого сражения теперь превращено в свалку, и там, фактически, плюнуть некуда, чтоб не попасть в какой-нибудь очередной отход жизнедеятельности. Благо ещё, что валяется неорганика: не воняет — уже хорошо, хоть пройти можно.
Причём если вокруг памятников ещё более или менее прибрано, то на остальной территории страх и ужас, и мерзость, и запустение.
Свалку я снимать не стала, вы все отлично представляете себе, как она может выглядеть. Вот, как может, так и выглядит. Что самое досадное: там повсюду могло быть разноцветье и разнотравье, места для флоры богатейшие. Но этой флоре просто некуда пробиться. Ирисы, например, давешние росли дальше, за свалкой — рядом с запретной зоной, где уже чистые горки. И там их так много, что в какой-то момент я потеряла интерес к съёмке, хотя поначалу казалось, что это невозможно. Так вот, на месте свалки они тоже могли бы расти, причём с лёгкостью и в не меньшем количестве (потому что местами пытались даже и сквозь мусор выкарабкаться).
Могли бы расти фиалки: там довольно плотный кустарник с адекватной влажностью, и синенькие, например, я нашла именно между двумя мусорными кучами (а беленькие опять же рядом с запреткой, где чисто).
Уверена, могли бы расти и ещё сотни цветов. Но куда там! У нас же в приоритетах традиционно парад и фасад, а что до задворок — так гори они огнём, и чем меньше о них вспоминают, тем всем спокойней. Я вот тут всё время говорю, что не люблю Севастополь (как город, хотя как местность он прекрасен), и мне, судя по всему, никто не верит, а я спрашиваю в который уже раз: за что его любить, если тут лишь единицы смотрят вокруг и в будущее, а остальные тысячи ушли в себя и питаются сладкими грёзами о героическом прошлом (как будто они сами причастны к этому прошлому)? Двести тысяч взрослых, дееспособных людей — и гулять можно только на Приморском, потому что остальное — помойка.
Нет, я не люблю Севастополь. Я люблю здешнюю могучую природу и уважаю людей, которые сумели с этой природой поладить в далёком прошлом. Современных уважать не за что. Им дано столько, сколько не каждый и представить-то может, а они вместо того, чтобы беречь и развивать всё это богатство, спускают его в унитаз. Зато очень любят спорить, какая табличка на каком месте должна присутствовать, и нет ли в очередной табличке происков проклятых русофобов.
Но мы продолжаем прогулку и уже дошли до той самой запретки, возле которой я фотографировала ирисы:
Белые горы на заднем плане — это уже Инкерман. Фотки не очень — это уже капризы мыльницы (несмотря на широкие просветы в облаках, было несколько мутновато). Мы сейчас спустимся на трассу, на симферопольский серпантин, и пойдём по ней, и там всю дорогу тоже будет очень красиво.
И вот это уже Инкерман:
На сей раз я пошла в сторону, противоположную той, куда ходила в прошлый раз. Далеко не ушла, потому что пешкодралить в таком количестве не жрамши даже мне тяжело (а еду я с собой, как интуитивно одарённая, взять, естественно, и не подумала). Очень жалею, что до отъезда больше не успею туда сползать, потому что красотища там необыкновенная. И, конечно, когда я вернусь, половина цветов уже отцветёт (хотя, с другой стороны, возможно, появятся новые, что, правда, не гарантировано, ведь эти каменистые горки хороши для первоцветов, а вот для летних цветов, увы, подходят мало. Но будем надеяться, что весна немножко задержится в этом году, как задержалась и зима).
ЗЫ. В архиве, кажется, чуть больше (уже запуталась).
ЗЗЫ. Хотела ещё сделать панорамок парочку, но не вышло. В другой раз, значит.
ЗЗЫ. Хотела ещё сделать панорамок парочку, но не вышло. В другой раз, значит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий