Очень длинная телега об импотенции и перспективах

Ну, что ж, я попробую наконец-то реконструировать события в том виде, в каком они могли развиваться с наибольшей вероятностью. В принципе, данных уже накопилось достаточно, можно и мозгами пошевелить.

Начнём с внутриполитической ситуации в России.

Общей идеи у России нет. Возможностей заниматься своим делом у граждан России, которые получали образование в СССР, тоже нет. Наиболее развитые отрасли промышленности — это сырьевая и виртуальная (виртуальная промышленность — это, если кто не понял, реклама, пиар, имиджмейкерство и прочий гоп-консалтинг). И тем гражданам России, которые более или менее талантливы, но ещё не уехали, такая ситуация не нравится и нравиться не может. Они чувствуют, что потенциал их родной страны серьёзно уступает их собственному потенциалу, и эта ситуация им отчаянно не нравится.

А государство, ибо не дура, это всё прекрасно видит. Между тем в планы государства здесь и сейчас не входит развитие собственной промышленности (за исключением сырьевой), потому что — sic! — нефть не бесконечна, и надо успеть сыграть на ней, пока она ещё есть.

Можно ли сократить добычу нефти и направить высвободившиеся средства на развитие иных областей промышленности? Можно. Но для этого следует держать в голове, что Россия должна оставаться в текущих границах как минимум следующие пятьдесят-шестьдесят лет. И вот тут мы упираемся в первый объективный факт: у России нет ни армии, которая могла бы защитить всю имеющуюся территорию, ни возможности создать такую армию.

Почему у России нет возможности создать такую армию?

Во-первых, потому что для армии нужны здоровые сильные солдаты. А у нас сегодня даже по самым скромным оценкам около 70% всех подростков чем-нибудь безуспешно больны. Таким образом, сначала надо восстановить здравоохранение, что само по себе требует как времени, так и денег.

Во-вторых, потому что в армии сейчас: а) бардак и б) коррупция как следствие бардака. С учётом же того, что каждая дивизия — это вещь в себе, искоренять то и другое придётся либо долго, либо настолько кроваво, насколько это возможно, чтобы сделать наведение порядка попросту нерентабельным.

То есть государство прекрасно понимает, что, пока оно будет создавать сильную армию, Дальний Восток окажется захвачен Китаем как минимум уже наполовину. И смысл тогда в этой армии?

Ну, а если нет смысла в армии, значит, нет смысла и в государстве.

Если вы ещё не поняли, объясняю подробно: государственные аналитики давным-давно уже просчитали варианты и пришли к выводу о том, что сохранить Россию в нынешних границах государство не сможет ни при каких условиях, и это ещё в лучшем случае. В худшем Россия просто перестанет существовать как единица. И поэтому сейчас, пока есть возможность, государство делает всё для того, чтобы выкачать максимум из ресурсной базы, с которой так или иначе предстоит распрощаться.

Однако сказать об этом народу прямо нельзя, и причины, надеюсь, понятны.

Но народ-то продолжает не любить текущую ситуацию, да? Народ-то не хочет смиряться с положением скотобыдла. Народ хочет доказательств того, что потенциал его страны всё-таки сопоставим с его собственным, народа, потенциалом.

Что в этих условиях делает государство?

Во-первых, оно искусственно снижает уровень развития граждан. Реформы в образовательной области, начиная с возможности выбора экзаменов и заканчивая уничтожением «старой гвардии» учителей, нацелены на то, чтобы насильно сократить разницу сопоставляемых потенциалов. (Кстати, деятельность СУПа по «развитию» ЖЖ из той же оперы, хоть и из другой области.)

Во-вторых, оно провоцирует и выигрывает блицкриг, чем опять-таки искусственно повышает в глазах народа свой потенциал.

Между «во-первых» и «во-вторых» лежит огромное количество мер, направленных на то же самое, но сейчас я просто рассказываю, как связаны друг с другом вещи, которые на первый взгляд никак друг с другом не связаны. На самом деле, связано всё со всем, и в этом суть. «Во-первых» и «во-вторых» — это звенья одной цепи, в конце которой лежит признание народом равенства потенциалов, которое нужно для стабилизации внутриполитической ситуации, которая, в свою очередь, нужна для обеспечения эксплуатации природных ресурсов в тех регионах, которые Россия потеряет.

На самом деле выход есть, точнее был — это активный раздел государства на три части — европейскую, сибирскую и дальневосточную. Без общего центра, но с общим договором. Китайскую экспансию, во всяком случае, это либо остановило бы без вариантов, либо ввело бы в контролируемое русло, потому что договариваться с двумя самостоятельными государствами, которые никак не зависят от Москвы, зато полностью в курсе обстановки, — это совсем не то же самое, что договариваться с одной-единственной Москвой, которая более или менее нормально ориентируется только на европейской части. С другой стороны, мы сохранили бы в целости культурные связи — ибо язык один на всех, и от этого никто никуда не денется ещё очень долгое время, — что позволило бы нашему договору быть отнюдь не фиктивным, а очень даже эффективным. Более того, мы отлично противопоставили бы себя ЕС, причём его же методом, только творчески осмысленным и перевёрнутым с ног на голову.

Итак, выход был — провести референдум (в два или три этапа, с разными вопросами по каждому этапу) и поступить с территорией по результатам этого референдума, то есть активно разделить территорию. Но проект (который, возможно, существовал), как всегда, сгубили тупоумие, жадность и трусость тех, кто рулил и продолжает рулить. Сегодня этого выхода уже нет, потому что политика пассивного развала государства проводится слишком долго и интенсивно для того, чтобы нынешнее население России сумело трезво оценить обстановку и нормально разглядеть перспективу (потому что для просмотра перспективы надо иметь собственный большой потенциал, а у нас он — см. выше — искусственно снижался на протяжении последних двадцати лет и продолжает снижаться со скоростью тренированного горнолыжника. И если сейчас кто-нибудь предложит раздел государства, его самого разделят, причём не факт, что на три части).

Но это было лирическое отступление о выходах, а мы, между тем, говорим тут совсем не о выходах, а о том, что происходит с Россией и как развивался конфликт, к которому на протяжении недели было приковано внимание почти всей моей ленты. И я должна подвести резюме по внутриполитической обстановке в России, иначе и сама запутаюсь.

Итак, государство коллапсирует и хочет выжать максимум ресурсов из тех регионов, которые уже наверняка не удержит. В то же время оно проводит политику насильственного снижения потенциала своих граждан для того, чтобы стабилизировать внутреннюю обстановку, от которой зависит возможность эксплуатации ресурсов. С этой целью оно, с одной стороны, соответствующим образом реформирует образовательную сферу, а с другой — создаёт видимость повышения собственного потенциала.

Это было введение, если кто не понял. Переходим к войне.

Война, я думаю, развивалась так. Два региона, которые ничего не производят и не хотят, представляют собой опасность в перспективе обретения самостоятельности (потому что через тех, кто ничего не производит и не хочет, пойдут оружие, наркотики и прочая контрабанда, что, помноженное на условия Кавказа, окажется не просто чревато, а много чем чревато). Россия это прекрасно понимает и никакой реальной самостоятельности ни для Абхазии, ни для Южной Осетии не допустит (чему свидетельством скорый и едва ли не с облегчением отказ Медведева от шестого пункта договора). При этом испортить отношения с Грузией для России не проблема, потому что Штаты, которые и с Ираком-то до сих пор разобраться не могут и которые с минуты на минуту вляпаются в Иран по самые помидоры, будут только рады появлению новой типа сверхдержавы, что бы там себе ни говорили. На эту типа сверхдержаву можно списать такое количество бабла и проблем, что я вам даже не расскажу, какое. И главное, никакой холодной войной это не кончится, потому что сверхдержава будет именно что типа, и Штаты это тоже отлично знают.

Итак, если спонсировать понты Южной Осетии и одновременно доводить до белого каления Саакашвили, то раньше или позже Саакашвили таки до белого каления и дойдёт, а нам за это ничего не будет. При этом если в начале августа походить по южным границам России всей 58 армией и громко побряцать металлом, он, много за то, дойдёт и к моменту начала Олимпиады. Если же при этом не забывать вовремя пинать кое-кого какого-то, чтоб он активизировал своих ребят где надо, дата начала войны окажется практически гарантирована. Дальше всё будет зависеть от сообразительности этого самого какого-то: вывезет осетинских детей подальше — молодца, нет — тем лучше. Лучше, лучше. Потому что чем больше детей погибнет во время этой заварухи, тем уверенней можно будет запинать впоследствии Саакашвили.

Кстати, о погибших. Почему молчат об истинном количестве жертв среди мирного населения, хотя их, повторяю, должно быть немало? Моя версия: потому что среди них непропорционально мало детей, что однозначно указывает на осведомлённость осетинской дружбы народов о предстоящем. На сегодняшний день известно, что из Осетии до начала событий уехало 500 детей. Но пока нет истинной статистики по жертвам среди гражданских, сами знаете какой может отмазываться тем, что, мол, увозил детишек в лагеря в рамках программы развития. И, в общем, число «пятьсот» довольно невинно с этой точки зрения. Действительно, кавказцы — народ плодовитый, для населения в 30 и даже 40 тысяч человек 500 детей, уехавших в лагеря на лето — это совершенно нормальное количество. Но если появится статистика и выяснится, что ещё до начала военных действий «в рамках программы развития» было вывезено где-нибудь так примерно пол-Осетии младше четырнадцати лет, «общественность осудит и остудит». Это повторяю, моя версия, не более того.

Продолжаем. Итак, Саакашвили был умело спровоцирован и всерьёз решил не считаться с жертвами, за что и огрёб. Наши начали наступление во имя вышеупомянутой дружбы народов. Что произошло потом?

Потом произошло непредвиденное: сами знаете какой вышел из-под контроля и решил, что ему всё можно. Дальше пошли: мародёрство (не наша инициатива, уверена, хотя наши её, возможно, и подхватили, потому что слухи ползут очень быстро, а зависть творит буквально чудеса морального разложения), теракты (мост в Каспи и пожары в Боржомских лесах — это тоже не наших рук дело, нам это нафиг не упёрлось после маленькой победоносной кампании), а также прямые признания в геноциде грузин на осетинской территории.

Ещё дальше стала просачиваться информация о том, что в кампании принимали участие срочники.

Я не знаю, замалчиваются все эти факты на российском ТВ или нет, я телевизор не смотрю уже лет восемь. Должны замалчиваться, потому что это выставляет государство в невыгодном свете, а для государства сейчас, повторяю, критически необходимы доказательства уменьшения разницы потенциалов между ним и народом. Если вдруг не замалчиваются, значит, им находят убедительное объяснение — настолько убедительное, что у смотрящих телевизор не остаётся другого выхода, как только поверить в их истинность. К примеру, могут говорить о том, что имели место случаи мародёрства и теперь виновные отданы под трибунал (это будет тем проще, если с мародёрами действительно так и поступили). Могут говорить, что грузины мародёрствуют, а сваливают на наших (это будет даже не совсем враньё, потому что полагать всех подряд грузин честными было бы нелепо, подонки есть везде). Как бы то ни было, но главной задачей государства, которое контролирует телевидение всё равно было и остаётся сравнение потенциалов в выгодном для себя свете. Ради этого оно пойдёт на всё и не остановится ни перед чем.

Что дальше?

Я уже говорила, что вещать о будущем — это не моя специальность, повторю и ещё раз. Что совершенно ясно: лягушка, которая не трепыхается, молоко не взобьёт. Россию ждёт потеря невосполнимых ресурсов, в числе которых и территории, и человеческий потенциал. Можно спросить, на что это государство надеется? Можно спросить, и можно даже ответить: ни на что. Империя рушится и очень скоро рухнет окончательно, и хорошо, если ядерный боезапас этой агонизирующей империи не будет использован по принципу «либо со мной, либо никак».

Однако в конечном счёте судьба каждого в его собственно руках. И если вы способны, умны и тем более образованны — уезжайте и сохраняйте себя и своих детей. Сейчас у России нет будущего, но когда она окажется в руинах, ей не на кого будет надеяться, кроме как на выживших. Создать государство на базе нашей некогда великой культуры смогут только те, для кого эта культура природна и наследственна. А создавать его придётся, и очень быстро, потому что судьба евреев у нас перед глазами. Тем, кто это понимает сегодня, откроются огромные возможности завтра. Ну, а сейчас нам нужно просто выжить.